Итак, мы остановились на изменении оценки.
Судья спустит с меня шкуру за растрату судебных ресурсов. Это была гребаная шутка.
Тем не менее, я все равно составил жалобу, и, хотя она занимала всего три страницы, включая стандартную информацию, такую как имена и другие личные данные, у меня на это ушел целый день. Каждое набранное слово давалось мне с трудом.
Особенно после того разговора с Ларк в моем гараже на прошлой неделе.
— И что теперь? — спросила Эмбер, кладя документ на мой стол.
Я откинулся на спинку стула, разглядывая ее одежду. Она была такой же, как и во вторник. Вчерашняя одежда была такой же, как и в понедельник, а та, как оказалось, была такой же, как и в пятницу. Пока что я насчитал три наряда. Три, для девочки-подростка.
Возможно, они были ее любимыми.
А может, это все, что у нее было.
— Это будет подано в суд, — сказал я ей. — Там они уже решат, что с этим делать.
Я тянул с этим как можно дольше, пытаясь лучше понять Эмбер. Но она оставалась загадкой, хотя с момента своего первого визита заходила в офис каждый день.
Ей не терпелось поскорее приступить к делу, но я солгал, сказав, что у меня есть другие дела, которые нужно уладить до ее дела. В глубине души я надеялся, что, если подожду достаточно долго, она забудет об этом. Что этот судебный процесс был спонтанным, и кто-то — ее родители или друзья — отговорит ее от этого. Но она была так же непреклонна, как и в начале.
И вот мы сидели и смотрели на официальную жалобу, которую я должен был подать в суд утром. Или, если бы я мог придумать оправдание, я бы сделал это в понедельник и выиграл бы себе еще несколько дней.
— Сколько времени потребуется суду на рассмотрение этого дела? — спросила она.
Я пожал плечами.
— Это зависит от того, что еще произойдет. Неделя. Месяц. Шесть месяцев.
Черт, если мне повезет, это случится после того, как она выпустится и, возможно, поймет, что тройка с плюсом — это еще не конец света.
Глаза Эмбер расширились.
— Шесть месяцев? Но мне нужно изменить ее прямо сейчас.
— Все зависит от решения суда.
Она съежилась на стуле, прикусив нижнюю губу.
— Давай поиграем в предположения. Допустим, твоя оценка не изменилась. — Я целую неделю предупреждал ее, что наиболее вероятным результатом будет тройка с плюсом, но у нее была сверхъестественная способность либо игнорировать мои слова, либо просто отказываться их слышать. Возможно, она считала меня полным идиотом.
Возможно, я и был им, раз взялся за это дело.
— Моя оценка должна измениться.
— Но что, если этого не произойдет? — Почему это было так важно? Каждый раз, когда я спрашивал, она уходила от ответа. И, судя по тому, как она выпрямилась, вздернув подбородок и не глядя на меня, сегодняшний день ничем не отличался от предыдущих.
— Когда мисс Хейл сообщат об этом?
Я вздохнул.
— Это вообще из-за оценки? Или это просто месть?
— Я заслуживаю лучшей оценки.
Упрямая девчонка.
— Я не знаю, когда они сообщат мисс Хейл.
— Это будет в школе? — в голосе Эмбер звучала надежда, как будто она была готова к полному унижению.
— Я не знаю.
Это действовало мне на нервы и выводило из себя, насколько мстительной была эта девушка по отношению к Ларк, но я изо всех сил старался это скрыть. Если Эмбер поймет, что я одновременно на ее стороне и на стороне Ларк, она вылетит из этого кабинета, и я никогда больше ее не увижу.
Эмбер снова взяла жалобу, просматривая первую страницу.
— Помни, что есть большая вероятность, что это не сработает. Судья, скорее всего, поддержит школу и не будет вмешиваться.
Еще кое-что, что, казалось, осталось без внимания.
— Еще нет пяти часов. Мы можем подать это заявление сегодня?
Да.
— Нет.
— Почему?
— Потому что.
Глаза Эмбер сузились, когда она прижала документ к груди, как будто боялась, что я заберу его у нее.
Ее отчаяние не было таким бросающимся в глаза, как в тот первый день, когда она пришла в офис, но оно присутствовало, наряду с повторяющейся одеждой и рюкзаком, в котором, казалось, всегда было слишком много вещей.
— Почему бы тебе не оставить этот черновик себе? Я перепечатаю официальную копию, которая отправится в здание суда.
Она кивнула и потянулась за своим рюкзаком.
Вчера я так и не смог придумать предлог, чтобы она открыла свою сумку, но всю неделю я пытался сделать что угодно, лишь бы она показала мне, что у нее внутри.
Во вторник там было два банана и пакет шоколадного молока. В понедельник — белое молоко с яблоком и еще один сэндвич.
Сегодня, пытаясь разобраться с жалобой, она достала свое фиолетовое пальто, а также два апельсина и коробку яблочного сока. Затем появилось что-то, завернутое в коричневые салфетки. Эмбер положила это на колени и достала папку. Одна из салфеток сдвинулась, обнажив чизбургер.
Что за чертовщина? Зачем она таскала с собой чизбургер?
У меня внутри все сжалось.
Но я притворился, что ничего не замечаю, когда Эмбер убрала документ и начала собирать вещи в сумку. Сегодня вечером после работы я заеду в продуктовый магазин и куплю что-нибудь перекусить для офиса — походную смесь и протеиновые батончики. В следующий раз, когда она придет сюда, если проголодается, я дам ей что-нибудь. Может быть, зайду в «Уайт Оук» и куплю печенье. В любом случае, я не торопился домой.
— Мне прийти завтра? — спросила она.
— Наверное, было бы неплохо приходить каждый день, — солгал я. В этом не было смысла, но ей не обязательно было это знать.
— Хорошо. — Она встала, закидывая сумку на плечо.
Я вышел вслед за Эмбер, придержав для нее дверь, и, когда она вышла, повернулся к Гертруде.
— Ты узнала что-нибудь о ее семье?
— Нет. — Она покачала головой. — Похоже, никто не знает ни о ней, ни о ее родителях.
— Черт. — Я провел рукой по волосам. Может быть, она просто пропустила обед. Или эта еда была для животного. Возможно, она постоянно носила эту одежду, потому что все остальное, что у нее было, было неудобным.
Возможно, моя скука заставляла меня видеть то, чего на самом деле не было.
— Хорошие новости, — сказала Гертруда. — Пока ты встречался с Эмбер, мне позвонили два раза. Одна женщина хотела, чтобы ты ознакомился с планом недвижимости. И мужчина, который хотел бы, чтобы ты помог основать корпорацию для его семейной фермы.
— Это здорово. — Так почему же я не испытал ни малейшего волнения?
После нескольких других запросов в начале недели общее число моих клиентов увеличилось до восьми. Составление плана недвижимости и регистрация были простыми и предсказуемыми задачами. Именно это я и надеялся найти в Каламити.
Вот только я мог думать только об Эмбер Скотт.
И Ларк Хейл.
— Ты не против сегодня запереть офис? — спросил я Гертруду, мне нужно было выбраться из офиса. Чтобы прокатиться и подумать о том, как я собираюсь разобраться с судебным процессом между Эмбер и Ларк.
— Вовсе нет, — ответила она. — Увидимся завтра.
Забрав бумажник и ключи, я вышел из здания, сел в машину и около часа катался по шоссе. Оленей и коров было больше, чем других транспортных средств — еще одна перемена, против которой я не возражал. Во время поездки я не видел ничего, кроме голубого неба, бескрайних полей и высоких гор. Весна в Монтане была неподражаема из-за зеленых лугов, которые заполняли долину между горными хребтами, окружающими Каламити.
В любой другой день я бы оценил этот пейзаж. Сегодня я был слишком погружен в свои мысли.
Потребовался целый час езды, чтобы прийти к выводу: я ни хрена не знаю, что мне делать.
Я не часто признавался в этом другим, и уж тем более самому себе, но, когда я наконец направился домой, свернув в тупик, я не мог отрицать, что был совершенно не в своей тарелке, когда дело доходило до Эмбер Скотт.