— Я сделаю все, что смогу. — Я кивнул и пошел в свой кабинет.
Эмбер появилась через десять минут, ее щеки раскраснелись после прогулки, а рюкзак, как всегда, был набит до отказа. Когда Гертруда принесла закуски, я притворился, что пропустил ланч, а потом сказал Эмбер, что она может забрать все это домой, потому что сам я все равно все не съем.
Перед уходом она каким-то образом уложила в сумку два пакетика «походной смеси» и батончик гранолы.
Следующий час мы с Гертрудой провели, обсуждая, что еще нужно сделать в понедельник. Мы не были перегружены работой, но на этой неделе позвонили еще три клиента.
Согласно ежедневному отчету Герти, ходили слухи, что в городе появился новый адвокат, и он — то есть я — не был придурком. Самый большой комплимент, который я когда-либо слышал.
Она ушла первой, направляясь домой на выходные, а я остался, чтобы выключить свет и запереть дверь. Вместо того чтобы сесть в «Стингрей», припаркованный на своем обычном месте, я прогулялся по тротуару к «Уайт Оук», где сделал заказ с собой, а затем, чтобы убить время, побродил Первой улице.
Погода менялась, воздух был свежим, но с каждым весенним днем становился теплее. В воздухе витал аромат сирени. Когда я проходил мимо бара «Джейн», из открытой двери доносилась музыка кантри, а также запах бургеров и пива. Пара из художественной галереи стояла у витрины, меняя выставленные экспонаты. Те немногие люди, мимо которых я проходил, улыбались и здоровались со мной.
С каждым днем я все глубже погружался в Каламити. Но именно Ларк заманила меня в ловушку.
Этот поцелуй…
Я хотел еще. И еще. И еще.
Я хотел ее, пока это страстное желание не угаснет. Пока оно не перегорит.
Я вернулся в «Уайт Оук», чтобы забрать свой ужин. Они упаковали его в пластиковые контейнеры и белые пакеты. С ними в руках я вернулся в «Стингрей» и поехал домой. Только я не стал парковаться на своей подъездной дорожке.
Я припарковался у Ларк.
Она открыла дверь, держа Рен на бедре, щеки девочки были в пятнах, а большой палец она держала во рту.
— Эм, привет.
— Привет. — Мой взгляд скользнул по ее телу, оценивая каждый дюйм.
Она сменила джинсы и блузку, которые были на ней раньше, на бирюзовые легинсы и белую футболку. Бретелька черного кружевного лифчика выглядывала из-под края футболки. Ее волосы были собраны в пучок, что скрывало их от меня.
— Что ты делаешь? — Она посмотрела мимо меня на «Стингрей» припаркованный перед дверью своего гаража.
Я поднял пакеты.
— Ужинаю.
Может, она и занята в эти выходные, но она ничего не сказала о сегодняшнем вечере, не так ли?
— Ронан, я…
— Миссис Эдвардс сказала мне, что у них принято приглашать новых соседей на ужин. Это шанс получше узнать друг друга.
— Миссис Эдвардс? — Свободной рукой Ларк указала на дом по другую сторону от моего. — Эта миссис Эдвардс? Капризная женщина, которая почти не разговаривала со мной за все то время, что мы здесь живем?
— Да. Она прелесть. В прошлое воскресенье мы вместе ужинали. Запеканка из гуся с кукурузными хлопьями. Я впервые попробовал это блюдо. Оно на любителя, но неплохое.
Ларк приоткрыла рот.
Я принял ее секундное удивление за приглашение и протиснулся мимо нее в дом.
— Сегодня я осознал свою ошибку.
— Извини?
Я прошел через вестибюль, оглядываясь по сторонам, чтобы оценить обстановку. Дизайн дома отличался от моего. Неудивительно, учитывая, что и внешний вид тоже был совершенно другим. Но я заметил обеденный стол и, подойдя к нему с пакетами, поставил их на него.
Затем я повернулся. Ларк стояла в футе от меня.
Близко. Но недостаточно.
Я взял ее за локоть и притянул к себе, пока она не оказалась всего в нескольких дюймах от меня.
— От тебя пахнет лавандой.
Она взглянула на свою дочь, голова которой покоилась на плече Ларк.
— Это детский лосьон Рен. Мне он нравится, поэтому мы обе им пользуемся.
Я хмыкнул.
— Хорошее решение.
— О какой ошибке ты говоришь?
— Я приглашал тебя на свидание.
— И я сказала «нет».
— Много раз. — Я поднял руку и запустил кончики пальцев в волосы у ее виска. — Такие мягкие, как я и ожидал.
Она нахмурилась, поправляя Рен, но не отстранилась.
— Тебе также трудно придерживаться темы в суде?
Я усмехнулся, прежде чем подмигнуть Рен. Затем повернулся к столу, доставая контейнеры с едой на вынос, один за другим, и расставляя их на столе.
— Тарелки?
— О какой ошибке ты говоришь?
— Я приглашал тебя на свидание. — Я пододвинул ей стул, чтобы она села, но она осталась стоять на ногах.
— И ты только сейчас понял, что это было ошибкой? Моих отказов было недостаточно?
Я усмехнулся, увидев ухмылку на ее лице. Боже, с ней было весело спорить. Так весело, что, возможно, мне придется сделать это частью своей обычной жизни.
— Я совершил ошибку, спросив.
Ее глаза сузились.
— Что ты имеешь в виду?
— Я больше не спрашиваю. Если я захочу пойти на свидание, — я махнул рукой на еду на столе, — я сделаю это.
Она усмехнулась.
— Ты, наверное, самый упрямый и настойчивый мужчина, которого я когда-либо встречала в своей жизни.
— Оуу. — Я выпятил грудь. — Спасибо.
Ларк закатила глаза, но на ее губах промелькнула тень улыбки.
Глава 11
Ларк
Почему в моем доме такой беспорядок?
Моя мама всегда умела поддерживать чистоту и опрятность в своем доме. Даже имея троих детей и мужа, у нее никогда не было захламленных столов в столовой. Почему я не могла пойти по ее стопкам, а не по стопкам отца, который просто разбрасывал вещи во все стороны? Может быть, он делал это потому, что она за ним прибирала.
— Извини, сегодня пятница, — сказала я Ронану, хватая пачку почты со стола. Я сунула ее под мышку, а свободной рукой подхватила пакет с подгузниками. Затем я отнесла Рен в гостиную, обходя разбросанные по полу игрушки.
Ее любимой игрой на данный момент было поднять что-нибудь и перебросить через сетчатую стенку манежа, а затем сказать: «О-о-о». Но сегодня вечером у Рен не было настроения играть. Как только ее ноги коснулись пола, она заплакала, подняв руки в воздух. — Мама. Вверх. Вверх.
— Одну минутку, детка, — сказала я, убегая на кухню.
Раковина была полна грязной посуды, потому что сегодня утром я не загрузила в посудомоечную машину. На полках валялись вещи, которые я не убрала, — продукты из кладовой и две упаковки с Амазона.
Рядом с кухней была прачечная. Мне удалось затащить туда нашу грязную одежду, но она еще не попала в стиральную машину. Каждый дюйм кафельного пола был устлан стопками рассортированного белья. Я не хотела, чтобы Ронан это видел, поэтому бросилась к двери и закрыла ее, скрывая от посторонних глаз.
Если бы только я могла закрыть еще несколько дверей.
Рен рыдала в гостиной, зовя меня снова и снова.
— Мама! Мама!
— Я иду, — крикнула я, спеша расставить несколько ее стаканчиков и, хотя бы немного очистить столешницу.
— Мама! — закричала она, и этот звук пронзил мое сердце.
С едой придется подождать.
Я поспешила к холодильнику, достала литр молока, чтобы налить ей стаканчик на ужин. Я как раз открывала крышку, когда ее плач прекратился. Я замерла, прислушиваясь и ожидая. Когда она не издала ни звука, я пошла в гостиную, все еще держа в руках кувшин с молоком, и обнаружила Рен в объятиях Ронана.
Мое сердце екнуло.
Ее большие карие глаза встретились с его, и они уставились друг на друга.
Судя по выражению ее лица, она не была уверена, что с ним делать. Рен вела себя так же в присутствии моего отца и брата. Ей требовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к мужчинам. Возможно, потому, что дома у нее не было отца.