Он не стал продолжать, и я решила, что на этом его объяснения закончились. Но затем он поднял глаза, глубоко вздохнул и бросил бомбу на мой обеденный стол.
— Она пыталась меня убить.
Глава 12
Ронан
У Ларк отвисла челюсть.
— Что?
О чем, черт возьми, я только думал? Этот разговор был не для первого свидания. Зачем я только что это сказал?
— Я мало кому об этом рассказывал. — Я вздохнул, не совсем понимаю, где мой фильтр сегодня вечером. Очевидно, сломался.
— Ты не обязан мне рассказывать. Я пойму, если ты захочешь сохранить это в тайне.
У большинства женщин, вероятно, потекли бы слюнки от такой пикантной истории. Только не у Ларк. Выражение ее глаз говорило о многом. Это был мой выбор. Она не стала бы настаивать.
Что делало ее подходящим человеком, чтобы рассказать об этом. До Гертруды. До того, как кто-нибудь еще в Каламити раскопал новостную статью о происшествии. Я хотел, чтобы Ларк узнала правду.
— Я с удовольствием расскажу ее.
— Хорошо. Дай мне привести Рен в порядок. — Она встала, взяла дочку на руки со стульчика для кормления и отнесла ее к кухонной раковине.
Я собрал контейнеры с едой на вынос, затем последовал за ней и выбросил все в мусорное ведро, пока она вытирала лицо Рен и мыла руки. Пока Рен что-то лепетала и дрыгала ножками, мы вернулись в гостиную, обходя разбросанные по полу игрушки, и я устроился на одном конце дивана Ларк, а она — на другом.
— Мячик. — Рен поерзала, пытаясь слезть, затем доковыляла до розового мячика, подняла его и отдала мне. — Мячик.
— Умеешь бросать его? — Я протянул ей его, чтобы она взяла. Она одарила меня своим удивительно серьезным взглядом, прежде чем выхватить это у меня из рук. Затем она вскочила и швырнула это через всю комнату.
Ларк слегка похлопала Рен, и девочка просияла.
— Отличный бросок. — Я протянул руку, чтобы дать пять.
Вместо этого Рен решила удариться кулачками.
Я не проводил много времени с малышами. У нескольких моих кузенов были дети, но я видел их только на редких семейных встречах. Но в Рен было что-то особенное. В ней была искра, как в ее матери. Светлячок.
Ларк потянулась за пультом от телевизора и включила его, когда Рен приблизилась, чтобы поднять свой мяч и снова бросить его. Но когда она заметила мультики, то плюхнулась на попку, взяла кольцо и несколько раз повертела им в руках, прежде чем сунуть его в рот.
— Это было три месяца назад, — сказал я, продолжая разговор.
— О, — Ларк поерзала на диване, поджимая ноги и поворачиваясь ко мне лицом.
— Это… недавно.
— Мы в разводе уже пять лет. Но мы поддерживали связь. В основном, Кора звонила мне, когда ей нужна была помощь по дому.
— Та, о которой ты мне говорил. — В тоне Ларк слышалась легкая насмешка, как будто она почувствовала, что то, что я собирался ей сказать, было чертовски тяжелым, и она пыталась разрядить обстановку. Я ценил это больше, чем она могла себе представить.
Я предпочитал непринужденную беседу. Шутил над друзьями. Дразнил семью. Я редко уклонялся от полезных дискуссий о политике, религии или спорте. Но когда дело доходило до решения реальных проблем, что ж… мне было проще, когда это были проблемы клиента, а не мои собственные.
— Дом был частично перестроен, когда мы его купили, — сказал я Ларк. — Остальное я сделал сам, пока мы были женаты. После развода Кора выкупила мою долю. Мне следовало настоять на том, чтобы мы его продали.
— Почему ты так говоришь? — спросила Ларк.
— Потому что тогда у меня не было бы этой связи с ней. Когда я только начинал работать юристом, у меня было так мало свободного времени. Я старался изо всех сил, чтобы зарекомендовать себя перед партнерами, поэтому те часы, когда я мог уйти из фирмы и погрузиться в проект дома, были бесценны. Я испытывал чувство преданности, и это заставляло меня возвращаться.
— К дому? Или к ней? — спросила Ларк.
— И то, и другое, — сказал я. — Я не умею признавать поражения. Возможность остаться друзьями со своей бывшей женой была для меня способом сказать, что мой брак не потерпел сокрушительного краха. Но время шло, и я начал возвращаться больше из-за дома, чем из-за Коры. Когда я говорю это, я кажусь полным придурком, но это правда.
Больше всего на свете я хотел быть честным с Ларк, чтобы она точно знала, кто я такой.
— Я так не думаю, — сказала она. — Это был твой дом.
— Я любил этот дом. Мне было трудно расстаться с ним, но развод был моей идеей, а не Коры. Мы оба были несчастливы, но она хотела притворяться, что жизнь прекрасна. Это было утомительно. И я просто не мог больше этого выносить.
По сей день я все еще чувствую себя виноватым за то, что ушел. Хотя для меня это было правильное решение, я, скорее всего, всегда буду винить себя в этом.
— Как бы то ни было, мы пережили развод. Поддерживали связь. Пытались сохранить дружеские отношения. Когда три месяца назад она позвонила мне, потому что что-то случилось с кухонной раковиной, я не придал этому особого значения. Просто сказал, что помогу. Так что однажды вечером после работы я заехал туда, чтобы проверить.
Я опоздал на место. Я планировал прийти около шести, но к тому времени, как я покинул офис, забежал домой, чтобы переодеться и захватить кое-какие инструменты, было уже почти девять, когда я наконец добрался до Коры.
— Я вошел и, как только переступил порог, сразу понял, что что-то не так.
— Как? — спросила Ларк.
— Дом был разгромлен. Повсюду валялся хлам, от грязной одежды до посуды и пивных бутылок.
— Замени пивные бутылки игрушками, и ты только что описал этот дом.
Я улыбнулся, благодарный за легкость.
— Там все было по-другому. Это был не просто беспорядок, это была грязь. Я никогда не забуду этот запах. Как будто протухшая еда и застарелая рвота.
Ларк съежилась.
— Отвратительно.
— Когда я пришел, она была на кухне и курила сигарету. Кора не курила.
— Сколько времени прошло с тех пор, как ты в последний раз заезжал к ней?
— Пять месяцев, плюс-минус. Последний раз я заезжал туда летом. Одна из дверей не хотела закрываться, и мне пришлось починить петлю.
— И ничего страшного не было?
Я покачал головой.
— Нет. Все было чисто. Как всегда.
Или я просто не обратил внимания на признаки того, что Кора скатывалась по наклонной. Она всегда умела скрывать свои чувства.
— Я спросил ее, что происходит. Почему она курит. Почему в доме царит хаос. В ответ она достала папку с фотографиями, которые сделала сама. Моими фотографиями.
Ларк села прямее.
— Типа после вашего брака?
— После нашего развода. Фотографии она могла сделать, только если следила за мной повсюду.
— Зачем? Если вы были в разводе, зачем ей следить за тобой?
— Чтобы узнать, с кем я сплю.
Ларк изумилась.
— Что?
— На каждой фотографии были я и женщина.
Сотни и сотни фотографий. Кора разбросала их по всему острову. Смотреть на них было подобно удару под дых. Предательство было как пощечина.
— После развода я время от времени ходил на свидания, — сказал я Ларк. — Ничего серьезного, и это было нечасто, но каждая незамужняя женщина, с которой я виделся за эти пять лет, была сфотографирована. Каждое первое свидание. Каждое второе свидание. — Каждое утро, когда я прощался с женщиной, которую пригласил в свою постель прошлой ночью.
— Боже мой. — Глаза Ларк были круглыми, как блюдца, а я даже не дошел до самой кровавой части. — Это… Я даже не знаю, что сказать.
— Это был, мягко говоря, шок. — Я наклонился вперед, упершись локтями в колени. — В тот вечер, я тогда только пришел в себя, так как прошло всего пару недель после того, как я выиграл самое крупное дело в своей жизни. Это было дело о клевете, над которым я работал два года. На многих фотографиях Коры были запечатлены я и моя клиентка.