Борьба с пустотой
Скорость полёта невыносимо огромна. Я обгоняю свет. Солнце давно осталось позади, и будь у меня иллюминаторы, я бы видела, как мимо проносятся другие звёзды. Чужие звёзды.
Но иллюминаторов нет. Я заперта в капсуле из титана и свинцовых сплавов, защищена от холода, вакуума и радиации, но не могу выйти, не могу даже выглянуть наружу. Два таймера на панели управления отсчитывают дни. Верхний показывает сколько осталось лететь. Нижний - сколько я уже провела на корабле.
На верхнем - три месяца.
На нижнем - девять лет, пять месяцев и шесть дней.
Большую часть времени я сплю. Со мной запас лёгкого снотворного на десятилетия, хватит даже долететь до видимого края вселенной. И то, что я вижу во сне...
Знаете, лет двадцать назад я услышала старую русскую песенку. Страна, подарившая миру первый sputnik, Королёва и Гагарина, смогла выразить космическую тоску. Их астронавт видит во сне зелёную траву у родного дома. Я вижу голубое небо, как в летний ясный день. Колосья пшеницы, тёмные листья крапивы и дорожную пыль. Вижу всё, кроме электронного света и блеска металла.
А потом я снова просыпаюсь в капсуле. До места назначения - два месяца и восемь дней.
Со мной невозможно связаться. Скорость слишком большая, а останавливаться для телефонного разговора никак нельзя. Я путешествую абсолютно одна. Мне не скучно: у меня несколько терабайтов книг, музыки и фильмов. Но голоса и лица актёров на экране - не настоящие. Последние живые люди, которых я видела, это техники, закрывшие снаружи люк корабля. Самое качественное изображение самого талантливого актёра не сравнится с ними.
Иногда, засыпая, я гадаю, что там произошло на земле. Изобрели ли лекарство от рака, вернули ли к жизни динозавров. Кто получил Оскар и стал президентом. Иногда я спрашиваю себя: живы ли мои родители и не случилось ли чего с младшей сестрой. Но об этом лучше не думать, и я принимаю таблетку снотворного.
Моя сестра - причина, по которой именно меня отправили в полёт. Кандидатов было немало. С того дня, как на Арктической станции получили сигнал с далёкой планеты, все астронавты захотели первыми вступить в контакт.
Я была среди них. Тоже вошла в гонку на должность космического посла. Мы часами разговаривали с психологами и врачами, проходили тесты, выдерживали десятки интервью. На сотни раз слушали сообщение из космоса: несколько десятков слов на непонятном языке. Каких именно - ни один лингвист не мог сказать. Но кем бы ни были инопланетяне, они могли говорить. Они были разумны, как мы.
Пройти отбор мне помог послужной список - три года на МКС, множество выходов в открытый космос. Я попала в десятку лучших кандидатов. Потом в пятёрку. На одном из собеседований, представитель НАСА сказал, что мне повезло с сестрой.
- Мы стараемся не брать единственных детей в семье. Сложно представить, что будет с их родителями, если они не вернутся.
Я не боялась умереть в небе. Не боялась, каждый раз подходя к открытому люку МКС и выглядывая в пустоту космоса. Не было страха и тогда, перед двадцатилетним полётом на незнакомую планету.
Я верила, что хочу полететь.
Даже когда за неделю до вылета три последних кандидата стояли у готовой капсулы - и прозвучало моё имя.
Даже когда они закрыли за мной люк корабля.
Я не думала, что космос действительно такой холодный и пустой. На миллиарды километров вокруг бьётся только моё сердце. Двадцать лет в одиночестве... Психиатры из НАСА, после всех своих тестов сказали, что я могу это пережить.
Сейчас я уже не уверена.
Иногда я пытаюсь представить их - тех, кто послал нам сигнал. Переслушиваю запись шипучего голоса. Мы не одни во вселенной - эта мысль освещает пустоту вокруг. Ожидание встречи заставляет цифры на таймерах меняться быстрее.
Ещё я слушаю Pink Floyd и песни тибетских буддистов. Японский поп и русские романсы. Смотрю чёрно-белые фильмы, перечитываю Улисса на третий раз.
Таймер показывает неделю до цели.
Я жду.
Посадка проходит в автоматическом режиме. Я не могу контролировать то, как корабль медленно опускается на землю незнакомой планеты. Вместо того, чтобы управлять капсулой или наблюдать за приборами, я сижу на коленях около передатчика. Совсем скоро появится связь.
На Земле, за тысячи километров отсюда, стоит ещё один передатчик. И кто-то так же сидит около него, ожидая моего сообщения.
Индикатор на панели загорается зелёным. Как только компьютер докладывает об успешном приземлении, я включаю микрофон. Поток скопившихся внутри слов приходится свести к короткому сообщению. Позывные, время прибытия, извещение о том, что все системы работают нормально. Я говорю, что готова к контакту, и включаю режим приёма. Индикатор меняет цвет на оранжевый. Ещё немного, не больше десяти минут...