Через рацию послышалось:
— Первый слушает. Первый слушает.
— Второй слушает. Второй слушает.
— Даю команду. Даю команду. Да-аю-ю-ю команду-у!
— Слышим! Слышим! Слышим! — понеслось из рации.
— То-то, слушайте мою команду! — закричал Ломов. — «Разбойник», вперед!
Простым глазом еще нельзя было разобрать, двинулся ли «разбойник», то есть танк «тигр». Но через какую-то минуту все увидели и другое: как из дальнего леса, с правой и левой стороны, вырвались еще два танка, размером гораздо меньше «тигра». Взяв на конус, они ринулись наперерез «тигру».
— Уйдет, — сказал Макар Петрович.
— Расстояние небольшое, возможно, и уйдет, товарищ генерал, — ответил Ломов и вдруг снова закричал в рацию: — Уходит! Уходит! Я вам уйду!
Он знал, что его все равно сейчас танкисты не слушают, но, однако, прокричал и смолк.
Все это произошло очень быстро. Люди еще не успели по-настоящему вглядеться в «состязание», как два советских танка «Т-34» перерезали путь «тигру» и стали, дымясь и отфыркиваясь. Стал и «тигр», взятый в «клещи» советскими танками.
Анатолий Васильевич сказал:
— А теперь, полковник, давайте его расстреляем.
«Тигра» поставили на возвышенность и открыли по нему огонь со всех сторон из орудий разных калибров и с различных дистанций… И вскоре все толпились около «тигра», рассматривая «ранения». Удары в лоб оставили только вмятины, кроша броню. Но на боках и позади у «тигра» было что-то страшное.
Сиволобов, сжав кулак, просунул его в отверстие, пробитое снарядом. Разжав кулак внутри танка, пощупал броню, еле обхватывая ее большим и указательным пальцами, затем удивленно произнес:
— Вот это хватанул!
Таких пробоин на танке было несколько, но еще больше — мелких, через которые проходил только палец Сиволобова.
— Вот это и есть тот снаряд, с «нашлепкой», — объяснил ему Кораблев. — Подкалиберный называется.
— Ай, сила какая! Ай, какая сила! — покачивая головой, вскрикивал Сиволобов. — Ты гляди, как в кусок мыла гвоздем, броню-то прорезал. Ай, сила!
Анатолий Васильевич уже стоял на танке и, обращаясь к сгрудившимся представителям танкистов, летчиков, артиллеристов, пехотинцев, говорил звонко:
— Видали, какое оружие нам дала наша страна? Танки наши быстрее, изворотливее, проворнее и как бьют! Исполосовали «тигришку», в решето превратили. Бензин мы из него слили, а то горел бы, как сухой лапоть!
— Ого-го-го! — захохотали бойцы, артиллеристы, летчики, танкисты над последними словами Анатолия Васильевича, а тот, выждав, когда хохот смолкнет, снова сказал: — Так теперь ступайте к своим и скажите: «Не так страшен черт, как его малюют», — и, загибая пальцы на руке: — Снаряды наши его берут? Ну не в лоб, так в бок. Наши танки быстрее, изворотливее, устойчивее… И, кроме того, «тигра» человек, ежели смекнет, может и с топором в плен взять. Вот тут у нас есть один такой герой, Петр Макарович Сиволобов… С топором в руке полонил этого «тигра». Петр Макарович, а ну-ка ко мне. Скажи им.
Сиволобов был настолько смущен, что почти не слышал последних слов командарма. Он даже не заметил, как его подсадили, как он очутился на танке рядом с Анатолием Васильевичем.
— Говори, говори, Петр Макарович! — сказал тот.
Сиволобов, дрожа, начал:
— Ну, что же… Ну, ей-ей… Как во сне. Ну вот, как во сне…
— Ты это, братец, брось, «как во сне», — прервал его Анатолий Васильевич. — Прямо говори: смекалка. Русская смекалка. «Во сне»! Ишь чего придумал. Во сне-то так бы и проспал.
— Слушаюсь, товарищ командарм! Конечно, сознательный акт, — еле слышно ответил Сиволобов и, вскинув голову, снова начал: — Да-а-а, значит, как во сне…
— Заладил одно и то же, — оборвал его Макар Петрович.
А Анатолий Васильевич уже хохотал, то похлопывая по плечу Сиволобова, то легонько обнимая его.
— Ничего! Ничего! — сквозь смех вскрикивал он, обращаясь ко всем. — Говорить не умеет, зато бить умеет. Говоруны найдутся, хоть море пруди. А вот таких, как Петр Макарович… Впрочем, у нас и таких много. Ничего! Спасибо тебе, Петр Макарович! Напишу о тебе, буду просить Героя, — и, легко спрыгнув с танка, подойдя к Николаю Кораблеву, проговорил, показывая на пробоины: — Это вам не ножички.
— Вы что меня ими ковыряете?
— Не верьте первому слову.
— Откровенно говоря, Анатолий Васильевич, я вам тогда и не поверил. Ну, то уже в прошлом. А теперь — вот эти два танка были вроде в бою?
— В маленьком. А что?