Но Фаум нетерпеливо оборвал речь Нао.
– Сыновья Зубра уже скрылись за тополями! – крикнул он. – Почему сын Леопарда медлит?
Нао круто повернулся, кликнул своих спутников и, не оглядываясь, направился к югу.
Весь день Нао, Нам и Гав шли по саванне. Трава на ней была ещё зелёной, ветер перекатывал изумрудные волны, словно морские валы. Травы гнулись под ветром, солнце палило их, исторгая из растений бесчисленные ароматы, которыми был напоён горячий, сухой воздух. Однообразная на первый взгляд саванна таила в себе огромное разнообразие растений и животных. Плодородие её было неистощимо. Среди необозримого моря злаков ютились островки дрока и вереска, виднелись кустики подорожника, зверобоя, шалфея, лютика, тысячелистника, кресса. Местами попадались участки каменистой бесплодной почвы, устоявшей против буйного натиска зелёных полчищ растений. За ними снова начинались заросли шиповника и мальв, красного клевера и васильков, осыпанные белыми цветами кусты боярышника.
Иногда монотонность равнины нарушали невысокий холм, ложбинка, пруд, кишащий насекомыми и пресмыкающимися. Одинокая скала высилась среди моря трав, словно мастодонт на пастбище. Стада антилоп и сайгаков проносились в отдалении, в траве прыгали длинноухие зайцы; порой из зарослей кустарников показывались небольшие стаи волков и диких собак. Над саванной кружили вороны, журавли и дикие голуби, взлетали грузные дрофы и стремительные куропатки. По необозримому простору равнины скакали табуны диких лошадей и лосей. Степенно ступая, шли по краю горизонта громадные зубры. А однажды на пути уламров попался серый медведь, более свирепый, чем тигр, и не уступающий в силе самому пещерному льву.
Вечером Нао, Нам и Гав остановились на ночлег у подножия одинокого холма. Они не прошли за день и десятой доли пути. Всюду, куда хватал взор, простиралось нескончаемое море степных трав, слегка колеблемое ветром. В сумеречном свете угасающего дня саванна выглядела печальной и однообразной. Последние лучи заходящего солнца зажгли в вечерних облаках багровые костры.
Глядя на это гигантское небесное пожарище, Нао думал о крохотном язычке Огня, который ему предстояло добыть. Казалось, стоило подняться на вершину холма и протянуть к небу смолистую сосновую ветку, чтобы искра небесного огня воспламенила её…
Облака над головой Нао потемнели, но пурпурные отсветы ещё долго мерцали на горизонте. Сверкающие точки звёзд зажигались одна за другой в высоком небе. Прохладный ветер ночи, словно река, струился над засыпающей саванной.
Привыкнув к ярким кострам становища, светящаяся ограда которых надёжно защищала людей от ночного мрака, полного невидимой опасности, Нао чувствовал себя в темноте слабым и беспомощным. Каждое мгновение из тьмы мог появиться серый медведь или леопард, тигр или лев, хотя крупные хищники обычно редко охотятся на открытом месте. Стадо зубров могло, пробегая, растоптать ногами хрупкую человеческую плоть. Даже стая волков представляла грозную опасность для беззащитных людей. Сила этих хищников – в их численности, а голод гонит вперёд и придаёт дерзости.
Молодые воины поужинали сырым мясом антилопы. Это был печальный ужин: уламры давно отвыкли от подобной пищи. С тоской вспоминали они дразнящий запах жареного мяса. Затем Нао первым встал на стражу. Всем существом своим он внимал таинственной жизни ночи, обступившей его со всех сторон. Нао был великолепным образчиком человеческой породы, тончайшим инструментом, способным улавливать всё, что происходит вокруг него. Глаза его различали неясное движение теней во мраке, видели тусклые зелёные огоньки в глазах хищников, вспыхивавшие то тут, то там; слух воспринимал шёпот ветерка, шелест травы, полёт ночных птиц и насекомых, шорох ползущих в траве ящериц и змей. Он слышал далёкие вопли шакалов, вой волков, жуткий хохот гиены, крик орлана и стрекотание кузнечиков. Ноздри впитывали аромат ночных цветов, сочное дыхание трав, острые запахи хищников. Кожа ощущала в каждом дуновении ветерка волну влажной прохлады или веяние сухого жара.
Нао не знал иной жизни. С самого раннего детства он, подобно всем своим сородичам, всегда жил в атмосфере смертельной опасности и непрекращающейся тревоги. Мир, окружавший его, был полон угроз и ловушек. В неустанной борьбе с враждебными силами и с равнодушной природой мог выжить только самый хитроумный, самый бдительный и самый сильный.
И Нао насторожённо ждал во мраке ночи появления когтистых лап, раздирающих тело, острых клыков, дробящих кости, горящих зелёным огнём глаз пожирателей живого мяса. Большинство мелких хищников, учуяв присутствие опасного двуногого противника – человека, – пробегало мимо холма не задерживаясь. Прошли близ стоянки уламров и гиены, челюсти которых по силе не уступают львиным. Но гиены осторожны и обычно избегают борьбы, довольствуясь падалью. Подкралась стая волков и остановилась в нерешительности. Волки знали, что сила их – в количестве, и смутно сознавали, что, действуя совместно, они почти так же сильны, как трое уламров. Но, поскольку голод не слишком терзал их, хищники сочли более благоразумным двинуться дальше, по свежему следу антилопы.