Можно вообразить, как глубоко был потрясен молодой зоолог, установивший все это, как и много-много других жизненных черт. В то время он не мог еще знать настолько анатомию ископаемых неандертальцев, как отчетливо она выпирает под тканью этих неловких и нехитрых описаний. Но чем дальше, тем больше становилось ему ясно, что речь идет никак не о человеке, но о животном, о звере, о ветви приматов, уже в высокой степени похожих на человека, далеко продвинувшихся к возникновению человека. "Допотопный человек!" - озарила его идея. Да, но это было совсем не похоже на то, что писалось в учебниках.
Две сводки, представленные нашей комиссии профессором В.А.Хахловым, были, конечно, сокровищем. Но они написаны в 1958-1959 гг. Чтобы этот алмаз засверкал, я счел себя обязанным предпринять розыск текстов, датированных теми далекими временами. В архиве Академии наук СССР в Ленинграде множество дел за 1913 и 1914 гг. просмотрел по моей просьбе Г.Г.Петров. Никаких следов! Поехал в Ленинград я сам. Мы искали заявление В.А.Хохлова в делах зоологического музея, куда оно по логике должно было поступить, в протоколах президиума и отделений, в делопроизводстве самых различных учреждений Академии. И когда уже не оставалось почти никакой надежды, я для очистки совести попросил дело, обозначенное в описи за 1914 год: "Записки, не имеющие научного значения".
Рядом с проектами полета на Луну, рядом с сочинениями вроде чеховского "Письма к ученому соседу" здесь был занесен песками безразличия и времени мемуар Виталия Андреевича Хахлова, подписанный в далеком Зайсане 1 июня 1914 года. Какая веха была затоптана! По резолюциям и пометам легко восстановить, как письмо попало на свалку записок, не имеющих научного значения. Время было летнее. Исполнявший функции непременного секретаря, может быть и прочитав только заголовок "К вопросу о диком человеке", толкнул письмо не к зоологам (как само собой подразумевали П.П.Сушкин и В.А.Хахлов), а в историко-филологическое отделение. Оттуда - этнографу академику В.В.Радлову. Вот он-то, как небо от земли далекий, от биологии, и выплеснул открытие.
У зоологов существует обычай: вводимому в систематику вновь открытому виду присваивается то латинское наименование, которое было предложено раньше всех других, пусть видовое свойство было обозначено спервоначала совсем ошибочно, пусть была сделана лишь попытка описания. Мемуар Хахлова, кроме всего прочего, имел значение такой заимки. "Этих рассказов, записанных со слов очевидцев, вполне достаточно, думается мне, чтобы не считать подобные рассказы мифологическими или просто измышленными, и самый факт существования такого Primihomo asiaticus, как можно было бы назвать этого человека, не подвергать сомнению". Мировая наука в наши дни, когда открытие подтвердилось, должна была бы признать приоритет этого имени, означающего в переводе "первочеловек азиатский", предложенного нашим соотечественником 1 июня 1914 года. Но к огорчению для В.А.Хахлова оказалось, что первая заявка на крещение была сделана раньше него: великим шведским натуралистом XVIII века Карлом Линнеем.
Кстати, подтверждение открытия может быть пришло очень скоро после анонса В.А.Хахлова. Не так давно казахстанский колхозник П.И.Чумаченко напечатал в местной газете воспоминание, восходящее к началу войны 1914 года. Вернее, это воспоминание бывшего волостного управителя в Зайсанском уезде, записанное П.И.Чумаченко. Вероятно, разыскания молодого Хахлова, имевшего благодаря положению отца поддержку у Зайсанского начальства, получили огласку. Чтобы угодить уездному начальнику, казахи поймали в районе реки Манас, в зарослях, искомое существо. Он был доставлен в дом волостного управителя и на ночь привязан веревкой за шею. Подчеркивают: лишь по нечеловеческой несмышлености он не сумел развязать себе ошейник и убежать. Пойманный был мужского пола, ростом с подростка 14-15 лет, весь обросший шерстью - мелкой, плотной, короткой, серо-синего цвета, похожей на шерсть двух-трехнедельного верблюжонка. Ноги, руки сходны с человеческими, ходит на двух ногах, но, говорят, в редких случаях передвигается на четвереньках. Голова и лицо похожи на человеческие, однако, лоб низок. Но надо же было так случиться, что на следующий день после поимки было объявлено о войне с Германией. Начальству стало не до "дикого человека". "Так как он не похож на хищного зверя, напротив, очень схож с человеком", казахи отвели его обратно на реку Манас и выпустили. Юный Хахлов ничего не узнал об этом, а сейчас, на старости лет, гневается и слышать не может об ускользнувшем шансе.
Но мне надлежало продолжать архивный розыск - найти подтверждение той роли П.П.Сушкина в открытии, на которую ссылался В.А.Хахлов. Ведь даже горечь его воспоминаний связана не только с костностью руководства дореволюционной Академии. Он был ранен и другим: в 1928 г. академик П.П.Сушкин выступил с докладом в заседании Русского Географического общества, развивая до крайности новую мысль, что трансформация обезьяны в человека произошла в нагорьях Центральной Азии. Доказывая, между прочим, что конечности эволюционно промежуточного существа были приспособлены для скалолазания, докладчик, - вспоминает Хахлов, - недвусмысленно подмигнул ему, своему ученику, находящемуся в зале. Но ни в устном докладе, ни в опубликованном в "Природе" тексте П.П.Сушкин ни едином словом не упомянул сведения о пмрежиточном "диком человеке" Центральной Азии, некогда сообщенные ему П.К.Козловым и В.А.Хахловым. Я обязан был найти документальное подтверждение, что Хахлов действительно делился с ним такими сведениями.
В те времена Петр Петрович Сушкин был профессором Харьковского университета. Затем он стал академиком. Это был один из самых крупных русских зоологов-дарвинистов, сочетавший занятия и орнитологией и палеонтологией, а в самом конце жизни выступивший неожиданно в печати с попыткой преобразования антропологии. Часть его личных бумаг хранится там же - в архиве Академии наук в Ленинграде. Найду ли я тут письма Хахлова? Может быть, их было много, но уцелело совсем немного. И все-таки одно - из Зайсана от 18 декабря 1914 г. - сказало все, что мне было надо. Это - ответ на письмо Сушкина от 24 ноября 1914г. А в свою очередь за тем угадываются многие другие, где уже обсуждались и сама проблема и возможные пути практических исследований. Хахлов повторяет, что речь идет явно не о мифологии, а о фактах. Видно, что неудавшийся демарш перед Академией наук был предпринят по совместному умыслу и что теперь они согласились добиваться организации экспедиции иным путем - с помощью Западносибирского отдела Русского Географического общества. Из реплик Хахлова следует, что профессор сообщил ему и новые сведения о "диких людях", относящихся к Кобдинскому району Монголии. Не собрал ли их Сушкин лично во время своей экспедиции в Алтай и Монголию в мае-августе 1914 года?
Связь подтверждена. Теперь следующий шаг. Можно ли показать, что сообщения Хахлова (и других) послужили грунтовкой или толчком для устремления Сушкина в теорию происхождения человека? Мало, что, по словам Хахлова, Сушкин на первые же письма ответил ему посланием на 27 почтовых листах - целиком о происхождении человека. Я снова сижу в архиве Академии наук, на этот раз в Москве, где лежит другая половина фонда Сушкина. Вот записи курса лекций Сушкина по зоологии позвоночных, читанных в 1915-1919 гг. в Харькове, в Симферополе. Оригинальнейшая часть о происхождении человека: он развился не из древеснолазающих форм, а в безлесной, горной, холодной области. Следующая попытка сделана в 1922 г. Статья "Эволюция наземных позвоночных и роль геологических изменений климата". Строение ноги человека свидетельствует о древней приспособленности к скалолазанию, из чего развилось прямохождение. Эту фазу человек прошел в высокогорной зоне Азии еще в третичную эпоху, однако был затерян среди фауны млекопитающих, пока она не вымерла от похолодания в четвертичную эпоху, а он, благодаря огню, выжил. Через пять лет Сушкин выступил с новой, последней статьей, где отказался почти нацело от первых двух концепций. Ладно, пусть человек произошел от древеснолазающей формы. Но именно быстрое исчезновение лесов при геологическом поднятии Центральной Азии заставило его здесь приспособиться к скалолазанию и стать затем прямоходящим. Смерть Сушкина оборвала это созидание и уничтожение таранящих антропологию гипотез. Наложим все три одну на другую и увидим: совпадающим ядром остается только уверенность, что доисторический предок человека сформировался и выработал прямохождение в горной Азии. Оказывается, это был не вывод, а исходная посылка, которую Сушкин опять и опять вгонял в сопротивляющуюся ситему естественных наук.