Старшина присяжных заявил, однако, что для них нет надобности обдумывать что-либо в этом деле. Не выходя из зала суда, они вынесли единогласно вердикт: «не виновны».
Раздались было радостные восклицания, но председатель быстро остановил публику.
— Джентльмены, — обратился он к обвиняемым, не скрывая своего неудовольствия, — вы видите, сколь милостиво и справедливо правительство, при котором вам приходится жить. Вы должны теперь убедиться, что оно одинаково бережет жизнь католиков и протестантов. Подсудимые, вы свободны, но берегитесь отныне составлять заговоры против правительства и злоумышлять против него.
Подсудимые были немедленно освобождены. Когда они вышли из зала суда, друзья окружили их со всех сторон и с триумфом прошли по городу.
Невозможно описать, какое впечатление произвел на толпу, ждавшую на улице, оправдательный приговор.
Поднялся неслыханный шум. Тысячи католиков ринулись к подсудимым, чтобы пожать им руки, но стража оттеснила их назад.
Быстро подъехали три открытых экипажа, запряженные каждый четверкой и заранее приготовленные Траффордом, который предвидел, что его друзья будут оправданы. Лакеи помогали героям дня подниматься в экипажи. Усердствовала и окружавшая их толпа.
В сопровождении дюжины своих единомышленников якобиты тихо ехали по главным улицам города. В окнах стояли дамы и махали платками, приветствуя оправданных.
Погода, словно нарочно, разгулялась: утром было пасмурно и облачно, но вечер настал прекрасный.
Общее настроение было радостное, довольное исходом судебного процесса; в нем видели торжество якобитов и поражение правительства.
Ни для кого не было тайной, что председатель употреблял все усилия, чтобы добиться обвинительного приговора.
Хотели было произвести легкую демонстрацию против Оранской династии, но дело, к счастью, до этого не дошло.
Проездив по городу около часа в сопровождении ликующей толпы, герои дня отправились к мистеру Траффорду, где их ожидали собравшиеся здесь друзья. При входе в зал их встретили их семьи — сюрприз, лучше которого нельзя было и придумать.
Мы не станем здесь описывать разыгравшейся трогательной сцены. То была встреча, которую редко приходится переживать в жизни.
Освободившись от объятий жен и детей, лорд Молинэ и другие были приветствованы лицами, которых они никак не ожидали здесь видеть: сэр Джон Фенвик и полковник Тильдеслей, которые, отправляясь в Сен-Жермен, нарочно сделали крюк и явились повидать своих друзей.
Пока происходили взаимные приветствия, дворецкий широко отворил двери и доложил, что ужин готов.
Никогда еще ужин не проходил так весело. Присутствовавшие, казалось, хотели вознаградить своих друзей за все перенесенные ими страдания. Ни один из присутствовавших за ужином не уехал в эту ночь от гостеприимного Траффорда.
Пока оправданные обвиняемые с триумфом выходили из здания суда, прокурор и его свидетели подвергались большой опасности… Если бы Лент и его покровитель Аарон Смит попались в это время в руки толпы, они дорого поплатились бы за свои гнусные интриги. Но они решились выйти лишь много спустя после окончания заседания, да и то с большими предосторожностями.
Эти негодяи, несомненно, сильно повредили правительству и оказали, вопреки своему желанию, поддержку якобитам, которых они стремились погубить. Они выехали из города тайно ночью и сели в почтовую карету, которая направлялась в Стокпорт. За ними пустились в погоню два всадника, которые нагнали карету недалеко от этого города. Незнакомцы приказали спустить оконное стекло и произвели внутрь кареты два выстрела.
Лент был убит, Аарон Смит отделался испугом.
Виновники преступления остались не обнаруженными.
XIV. Беглецы в Сен-Жермене
Через неделю после отъезда из Майерскофа Беатриса в сопровождении отца Джонсона и Вальтера Кросби прибыла в Сен-Жермен.
Во время пути священник прилагал все усилия, чтобы отговорить молодую девушку от поступления в монастырь, но она твердо стояла на своем. Вальтер счел за лучшее не вступать с нею в спор, рассчитывая на помощь со стороны королевы.
В день их приезда король и королева были в Версале, откуда должны были вернуться не ранее следующего дня. Беатрисе отвели ее прежнее помещение, которое королева приказала сохранить для нее.