— И вы просите меня помочь вам в этом деле, сэр Джон? А что вы можете мне за это предложить?
— Большую награду.
— Определите сумму точнее.
— Мой милый капитан, торгуясь со мною, вы не должны забывать, что вы сами отдались в мои руки. Я ведь могу арестовать вас. Нет, — прибавил он поспешно, — нет, я, конечно, не имею такого намерения, а вы можете положиться на щедрость правительства.
— Так дело у нас не пойдет, сэр Джон, — решительно сказал Вальтер. — Нужно точнее условиться относительно размера суммы — и суммы немаленькой. Ответа я могу и подождать, — прибавил он. — Завтра в этот же час я опять зайду к вам, и к этому времени вы, вероятно, уже обдумаете мое предложение.
— Условиться нужно немедленно. Мы хотим арестовать с дюжину этих ланкаширских дворян. Я желал бы, чтобы вы переговорили с прокурором Аароном Смитом. Условиться вы можете и с ним.
— Я готов, — отвечал Вальтер. — Но я могу его теперь и не застать.
— Я не могу пойти к нему с вами, — сказал Тренчард, — но я пошлю за его доверенным секретарем мистером Кулленфордом.
С этими словами он позвонил в серебряный колокольчик, стоявший на столе. Явился рассыльный.
— Позовите сюда немедленно мистера Кулленфорда, — сказал Тренчард.
— Мистер Кулленфорд в приемной, — отвечал рассыльный.
— Вот кстати, позовите его сюда.
В ту же минуту в комнату вошел странного вида человек. На его лице ясно была написана хитрость и дерзость, а его манеры были вкрадчивы и почтительны.
Дюжий, коренастый и краснощекий, он был одет в неуклюжий серый сюртук, на ногах у него были чулки и башмаки с четырехугольными носками, голову украшал небольшой парик.
Поклонившись почтительно Тренчарду, он бросил быстрый, испытующий взгляд на Вальтера.
— К вашим услугам, сэр Джон, — произнес он. — Вы желали меня видеть?
— Отведите этого господина к вашему начальнику. Скажите, что он прислан мною. Он сам изложит ему, в чем дело.
Мистер Кулленфорд поклонился.
— Могу узнать имя этого господина? — спросил он.
— Да, но только по секрету. Капитан Кросби.
— Тот, который спас короля Иакова в Сен-Жермене?
— Тот самый.
— Он хочет сообщить какие-то сведения?
— Это зависит от той суммы, которую мне предложат, — заметил Вальтер.
— Передайте вашему начальнику, чтобы он условился с мистером Кросби относительно суммы, — сказал Тренчард.
— Слушаю. Не угодно ли будет последовать за мною? — промолвил Кулленфорд, обращаясь к Вальтеру.
— Мы с вами увидимся завтра, капитан, — сказал Тренчард.
— Непременно, сэр Джон, — отвечал Вальтер, откланиваясь.
Канцелярия мистера Аарона Смита находилась направо от широкой улицы, которая вела от внешнего двора к Скотленд-Ярду. Место было довольно бойкое, так как улица отличалась многолюдством. Против канцелярии была расположена гауптвахта.
В помещение мистера Смита ход был прямо с улицы. Никаких часовых здесь не было.
Мистер Кулленфорд старался быть общительным и хотел указать Вальтеру главнейшие учреждения, но тот скоро дал ему понять, что он знает эти места не хуже его самого.
Когда они явились в канцелярию мистера Аарона, оказалось, что прокурор был занят, и Вальтеру пришлось ждать приема более получаса.
Аарон Смит, судя по физиономии, был, несомненно, еврейского происхождения. Настоящее его имя было Лазарь. Он уже давно переменил религию и выдавал себя за настоящего протестанта. Его черные проницательные глаза вопросительно уставились на Вальтера, когда Кулленфорд, представив его прокурору, вышел из комнаты. Видно было, что Аарон Смит представлялся самому себе чрезвычайно важной персоной. Впрочем, он обошелся с Вальтером вежливо и предупредительно.
— Очень рад вас видеть, капитан Кросби, — сказал он. — Вы именно то лицо, которое нам нужно. Мы можем щедро оплатить ваши услуги. Признаюсь, я на них никак не рассчитывал и был чрезвычайно удивлен, когда несколько минут тому назад мистер Кулленфорд назвал мне ваше имя, прибавив, что вас прислал сюда сэр Джон Тренчард, чтобы уладить дело окончательно.
— В наше время люди меняют принципы, как одежду, — сказал Вальтер. — До сего времени я был якобитом.
— Это известно всем, — заметил мистер Аарон. — Я не буду спрашивать, что привело вас к столь внезапной перемене убеждений. Предполагаю, однако, что вы, вероятно, разочаровались в ваших симпатиях?