— Это был очень волнительный момент, когда она сказала мне, что нашла другую работу. Я очень благодарна, что вы решили нанять ее и найти достойное применение ее мозгам, мистер Борден.
Вау. Благодарна? Хорошо, хорошо, это может сработать. Теперь все, что должен сделать Борден — не провалиться. Я осторожно посмотрела на него, но он удивил меня ответом.
— Вы можете поставить Эмму в любые обстоятельства, и, я уверен, она будет на высоте.
Бабушка кивнула и вернулась к своей тарелке.
Еще немного еды. Еще несколько минут. Моя надежда воспряла, и я протяжно выдохнула, пытаясь расслабиться. Это была простая вежливость, но в любой день недели я предпочту вежливость враждебности. Это хорошо…
— Эмма очень туманно рассказала, как вы познакомились, и как она стала у вас работать, — добавила бабушка, задумчиво глядя на него. — Мне всегда это было интересно. Что вы увидели в моей внучке, мистер Борден, когда решили взять ее на работу?
Ответ Бордена последовал незамедлительно.
— Я увидел прекрасную молодую женщину, которая меня заинтриговала.
— И как она это сделала?
Борден улыбнулся ей, не размыкая губ. Эту улыбку можно было расценить двояко, если бы он сразу не ответил:
— Своим ртом, — сказал он голосом, вызвавшим озноб в позвоночнике. — Она заинтриговала меня своим ртом, миссис Уорн.
Бабуля просто уставилась на него, ее лицо побледнело, рот приоткрылся.
— Эмма очень эмоциональная женщина, — сказал Борден, поворачиваясь ко мне. — Она говорит все напрямую, без колебаний. Мне понравилась ее честность. Это было ново для меня.
Он вернулся к своей тарелке и съел еще немного, пока бабуля пыталась что-то разглядеть в нем прищуренными глазами. Она отодвинула свою еду, поставила локти на стол и, сложив руки, смотрела на нас с выражением неудовлетворенности.
— Насколько это серьезно? — поинтересовалась она вслух.
Я с ужасом выдохнула:
— Бабуля…
— Я имею право знать, не так ли?
— Но не в первый же день, когда я пригласила мужчину к нам на ужин.
— Именно потому, что это первый раз, когда ты привела мужчину на ужин, я и спрашиваю. Я не хочу переживать повторную трагедию в этой жизни, — настойчиво ответила она. — Думаю, у меня есть все права испытывать опасения, раз ты пошла по тому же пути, что и твоя мать.
— Я совсем не как моя мать, — огрызнулась я. Словно кто-то повернул кран, и мои глаза тут же наполнились слезами. Почему она должна была поднимать эту тему? Сравнивать меня с матерью было ударом ниже пояса.
Она с раскаянием посмотрела на меня.
— Я старалась сказать об этом деликатнее, Эмма. Прости, дорогая, если у меня не получилось.
Я смотрела вниз на свою недоеденную пищу. Чувствовала на себе взгляд Бордена, но не могла встретиться с ним глазами. Моя мать была моей слабостью. Вы поднимаете эту тему — и я рассыпаюсь. Внутри меня похоронено слишком много обид, нерешенных и заброшенных.
Стало тихо и неуютно. Никто не ел.
— Так вот что вам не дает покоя, миссис Уорн? — спросил Борден, попадая в самую точку. — Вы сравниваете меня с человеком, который надругался над вашей дочерью?
Я бросила взгляд на бабушку. Она была удивлена его вопросом. Возможно, она не ожидала, что он знает обо всем, что произошло.
— Я просто беспокоюсь о своей внучке, — ответила она. — Я хочу понять ваши отношения.
— Я не причиню ей боли, — сурово сказал он ей. — Только, если она сама этого захочет.
Я чуть не застонала. Мое лицо вспыхнуло, а бабушкины глаза вылезли из орбит. Он умышленно упомянул о синяках, которые она всегда внимательно разглядывала. Он позволил бабушке узнать, и теперь ее воображение разыграется.
Но он казался довольным такой реакцией и спросил:
— Что еще вы хотели бы знать, чтобы ваше беспокойство стало меньше, миссис Уорн? Я собираюсь сделать это только один раз. Спрашивайте все, что хотите, и я буду честен с вами.
Бабушка пристально вглядывалась в него. От предыдущего шока не осталось и следа.
— Вы все еще наркоман?
Борден не выглядел оскорбленным.
— Нет.
— Это был героин, не так ли?
На этот раз для ответа ему потребовалась пара секунд.
— Да.
— Как давно вы чисты?
— Четыре года.
Я удивленно моргнула. Удивилась только потому, что ожидала большего срока. По сути это означало, что, даже вернувшись, он употреблял наркотики. Увидев мое удивление, он сжал губы в тонкую линию. Могу сказать, моя реакция обеспокоила его.
— Моя внучка, — продолжила бабушка, — она ничего не видела, не так ли?
Я напряглась, сердце пронзила боль. Неужели он будет рассказывать об инциденте в переулке? Будет ли? Тогда я осознала, что для меня Борден слишком непредсказуем.