Особенно широкий размах в 1976–1980 годах приобрело строительство объектов для газовой промышленности. В короткие сроки были обустроены и введены в действие месторождения газа в Западной Сибири, Средней Азии и Оренбуржье. Сданы в эксплуатацию мощные сверхдальние газотранспортные системы: Уренгой — Медвежье — Пун га — Ухта — Грязовец — Торжок — Минск — Ужгород; Уренгой — Пунга — Нижняя Тура — Пермь — Казань — Горький — Москва; Уренгой — Вын-гапур — Челябинск — Петровск — Новопсков; Оренбург — западная граница; Оренбург — Домбаровский; Нижневартовск — Томск — Новосибирск; Томск — Новокузнецк; Шуртан — Сыр-дарьинская ГРЭС. С вводом в действие газопровода Уренгой — Ужгород тюменский газ достиг западных районов страны. Протяженность этой системы составила более четырех тыряч километров, на ней действовали 35 компрессорных станций.
Новые газотранспортные системы изменяли всю индустриальную карту страны. Но экономика требовала все более высоких темпов развития газовой промышленности.
Министры Щербина и Оруджев, председатель Госплана Байбаков обдумывали, как повысить темпы газификации страны и получить средства для создания отечественных мощностей по производству оборудования для нефтяной промышленности. При сложившейся в нашей стране системе власти — или вертикали власти, используя современную формулировку, — решение принимает тот, кто «оседлал» эту самую вертикаль. Не важно, как он именуется — царем, генсеком или президентом. В советские годы решающим было слово генсека. А Борис Евдокимович знал, как можно доложить нужную бумагу самому Брежневу. Записку, подготовленную в министерстве, он переписал, упаковав текст в полторы емких и понятных страницы. Бумага полетела в Крым, где набирался сил генсек. В ней выдвигались предложения об ускоренном развитии газовой промышленности как важнейшем средстве решения обостряющихся в стране социальных и экономических проблем, о строительстве экспортного газопровода в Европу. Предлагалось основной упор сделать на одиннадцатую пятилетку (1981–1985), а в дальнейшем к 1993–1994 годам выйти на добычу одного триллиона кубометров газа в год. Этот период был определен исходя из потенциальных запасов газа и строительных возможностей. Л. И. Брежнев предложения одобрил, и машина закрутилась.
Началось строительство пяти магистральных газопроводов Западная Сибирь — Центр, а также экспортного газопровода Уренгой — Помары — Ужгород. За 1981–1985 годы была введена в эксплуатацию 61 тысяча километров магистральных трубопроводов. Трудовым подвигом по праву следует назвать сооружение уникальной в инженерно-техническом отношении шестиниточной системы трансконтинентальных газопроводов Западная Сибирь — Центр — Западная Европа общей протяженностью свыше 20 тысяч километров и пропускной способностью в 200 миллиардов кубометров газа в год. По новым нефтепроводам Сургут — Полоцк, Холмогоры — Сургут — Пермь — Клин, Павлодар — Чимкент, Грозный — Баку, Саратов — Кузьмичи западносибирская нефть пришла к потребителям. Построен был также продуктопровод для транспортировки нефтепродуктов с заводов Западной Сибири в Поволжье. В Прикаспийском нефтегазовом комплексе были построены установки для добычи нефти, для очистки от серы и осушки газа на Жанажольском промысле.
«Лучше я буду черный хлеб есть»
Юлий Васильевич Андрейчев стал заместителем министра строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности при Щербине.
— В моей жизни, — вспоминает Юлий Васильевич, — были два человека, которых я считаю своими крестными отцами: Кортунов и Щербина.
…В Мингазпроме подбирали нового секретаря парткома. Охотников было много и рекомендаций полно, а министр назвал имя человека, который даже не помышлял о партийной работе, — главного инженера одного из ведущих главков Андрейчева.
— Меня назначили совсем недавно, и я решил посоветоваться с начальником главка. Я видел себя только на хозяйственной работе. Мой шеф посоветовал хорошенько подумать, прежде чем отказываться. Припомнил, что Алексей Кириллович в свое время был секретарем парткома строительного треста…
Почти пять лет Андрейчев возглавлял партком еще неразделенного министерства. По сей день ценит уроки Кортунова, уроки Щербины.
— Борис Евдокимович на первой же встрече с аппаратом Миннефтегазстроя очень трогательно сказал о Кортунове. Щербина стал настоящим продолжателем его дела, поднял отрасль на более высокую ступень.