Большинство людей именно с этим связывают свое представление о газе, волшебном даре природы. Между тем на «кухонные» расходы идет лишь малая часть из сотен миллиардов кубометров «голубого топлива». Львиная же его доля, 93–95 процентов, идет на заводы — металлургические, химические, преображаясь в продукцию, востребованную и на производстве, и в быту.
XX век называли и химическим, и атомным, и космическим. Но он, несомненно, еще и век газовый. Как и XXI век…
В 1955 году Советский Союз добыл около 9 миллиардов кубометров газа, в 1960-м — 45, в 1980-м — уже 435 миллиардов. Итак, всего за четверть века — рост почти в пятьдесят раз! Качественный рывок, перевернувший представления о возможности газификации, связан с 1966 годом, когда был открыт Уренгой, а вслед за ним и другие месторождения природного газа на севере Тюменской области.
Может возникнуть вопрос: а разве до этого Советский Союз не был могучей газовой державой? Был. Люди средних лет хорошо помнят такие громкие в свое время стройки, как газопроводы Саратов — Москва и Ставрополь — Москва, а затем могучие газовые артерии, пришедшие в центр страны с украинской Шебелинки и узбекского Газли. К началу восьмой пятилетки, к 1966 году, в Союзе действовало более 500 месторождений природного газа, от которых в индустриальные центры тянулись нити трубопроводов.
…На Уренгойское месторождение десант нефтеразведчи-ков перебросили по воздуху. Следом тяжелые транспортные вертолеты доставили оборудование. И пока Нарыкарская экспедиция перебралась в Уренгой, бригада «десантников» уже получила мощный газовый фонтан. Этим коллективом руководил буровой мастер Николай Глебов. Буровики искали нефть, а открыли несметные запасы природного газа.
Вначале геологи Нарыкарской нефтеразведочной экспедиции, переименованной через два года в Уренгойскую, блестяще провели рискованную операцию: впервые доставили на точку в Заполярье сорокаметровую буровую вышку. Махину весом более 20 тонн отправили не по частям, а в собранном виде. От поселка Хе на берегу Обской губы ее тащили мощными тракторами до Ныды. Полтора дня затратили на 120 ледовых километров. Потом еще 50 километров, но уже по реке, туда, где намечалось смонтировать буровую Р-2.
Буровую поставили в 70 километрах от поселка геологоразведчиков Уренгой, раскинувшегося на берегу извилистого Пура. Командовал на точке начальник участка глубокого бурения Л. Горновидов.
Честно сказать, геологи и сами не представляли, какие богатства открыли. Первый вскрытый пласт оказался газовым. За ним — конденсат. Еще ниже — нефть! У геологов есть термин — этажи газоности. Так вот, на Уренгое, нефтегазоконденсатном месторождении, таких этажей — пятнадцать.
В союзе с Кортуновым
Борису Евдокимовичу было в ту пору за сорок — время зрелости. В его «копилке» — иркутский опыт, способность впитывать все новое, умение определять направление главного удара, дарованное далеко не каждому управленцу.
Разумеется, Щербина понимал, что открыть нефть и газ — это только начало. Главное — как можно быстрее пустить эти богатства в оборот. Значит, нужно создавать в области крупные строительные организации с мощной промышленной базой. Но профильные, строительные министры один за другим отказываются от непосильной, на их взгляд, ноши. Страшно рисковать карьерой в гиблых хлябях. И только Алексей Кириллович Кортунов, министр газовой промышленности, выслушав геологов, нефтяников и газовиков, партийных работников и строителей, говорит, указывая на карту:
— Я это беру!
Сегодня слово «беру» воспринимается иначе. Беру — значит прихватываю, набиваю мошну. Алексей Кириллович Кортунов брал, чтобы взвалить на себя еше одну ношу. Так он брал и защищал плацдарм, переправившись с первыми ротами своего 629-го полка через Вислу. И тогда, в сорок четвертом, и сейчас вызывал огонь на себя. Таким он, Герой Советского Союза, был по жизни. Мингазпром стал генеральной организацией по строительству в Тюменской области. Это и есть государственный подход.
Работники Газпрома конечно же в полной мере оценили огромные перспективы, которые открывала перед отраслью Тюмень. Но знали они и то, что велики и во многом непредсказуемы трудности, с которыми придется здесь столкнуться. Конечно, опыт строительства, в том числе и в сложных природных условиях, был уже накоплен. И немалый. Подразделения Газпрома преодолевали раскаленные пески Средней Азии, крутогорья Кавказа и Карпат, болотистые низины северо-западных областей страны. Многие из будущих новоселов Западной Сибири кочевали по стройкам с первых послевоенных лет, когда жильем для нефтегазостроителей нередко служили землянки, а траншеи для трубопроводов копали лопатами, когда на пути попадались минные поля, затаившиеся со времен войны.