Лишь поначалу его речь была размеренной и спокойной, но не сухой, не казенной, в ней не было штампованных словосочетаний и сухих газетных формулировок. Говорил он образно и ярко. Говорил — словно эскизы набрасывал: резкими, яркими, точными штрихами. Штрих. Еще штрих. Еще… И готов впечатляющий набросок жизни тюменских геологов с их победами, неудачами и нуждами. Так же выразительно изобразил он областную промышленность и культуру и принялся «рисовать» жизнь села. В его наброски органично вписывались цифры и факты, имена и проблемы. Как-то незаметно, вроде бы само собой, эти разрозненные эскизы, сойдясь воедино, образовали цельную картину жизни всей области.
Борис Евдокимович не прятал своих эмоций, не смирял темперамент, говорил то исповедально пронзительно, а то наступательно и жестко. Он и сомневался, и советовался, и смеялся, и негодовал вместе с собравшимися.
— Но даже при всем при этом, — продолжает Лагунов, — никто не ожидал от Щербины столь глубокой и искренней заинтересованности в жизни писателей. На его плечах лежала невероятная глыбища дел и забот: обком отвечал за все, что происходило на гигантской территории Тюменской области. В марте 1963 года Тюменская областная писательская организация была создана. Торжественное собрание общественности Тюмени, посвященное этому событию, проходило в большом конференц-зале обкома партии. Вел собрание Борис Евдокимович.
…В студеном январе 1970 года в Тюмень приехал первый секретарь правления Союза писателей СССР Георгий Мокее-вич Марков.
Сейчас это имя, как и многие другие, практически забыто. Марков — лауреат престижных литературных премий, дважды Герой Социалистического Труда, депутат Верховного Совета СССР, член ЦК КПСС. Его романы переведены на многие языки, изданы миллионными тиражами, инсценированы и экранизированы.
Марков был мудрым, интересным, эрудированным собеседником. Он великолепно знал прошлое Сибири и ее современную жизнь. В этот свой приезд он побывал в Тобольске, Ялуторовске, селе Покровском… Только расположились за столом у Лагунова, звонок Щербины:
— Приехали?
— Только что, — ответил Лагунов.
— Все нормально?
— В ажуре.
— Чем занимаетесь?
— Пьем коньяк и клюквенный сок.
— Потом допьете, — скомандовал Борис Евдокимович. — Забирай Георгия Мокеевича и ко мне домой. Да не мешкайте. Воскресный обед на столе.
За разговором Георгий Мокеевич предложил провести в Тюмени Дни советской литературы. Щербине мысль понравилась. Тут же договорились, что первые Дни пройдут летом этого года. И после, в течение пяти лет, ежегодно с 20 по 30 июля в Тюменской области проводились гремевшие на всю страну Дни советской литературы. Это было выдающимся событием в культурной жизни всей страны.
Легко ли быть любимцем?
Однажды, проходя по коридору министерства, я скорее почувствовал, чем услышал свистящий шепоток за своей спиной:
— Ишь как ему повезло: из Тюмени в Москву забирают. Конечно, что ему? Он у Щербины в любимчиках ходит…
Первое желание — развернуться да и врезать сплетникам… простым и доходчивым русским словом. Я даже остановился, подбирая нужные слова. Но потом подумал: а поймут ли они, что это значит — быть любимчиком Щербины? И какая это великая ответственность? Нет, тут несколькими словами не обойдешься. Махнув рукой с досады, не оборачиваясь, пошел дальше…
Мои друзья и коллеги, как известно, нередко называют меня душеприказчиком Щербины. И я время от времени пытаюсь сообразить, что они под этим подразумевают. То, что, получив от него путевку в жизнь, старательно наследую его деловые принципы, жизненные и нравственные установки? Или что, будучи по каким-то неведомым причинам любимчиком Бориса Евдокимовича, стал его протеже, в результате чего сделал хорошую карьеру?
Сейчас я намерен рассказать, как все на самом деле было. На своем собственном примере и примере своих тогдашних соратников, которые в полной мере ощутили, что это значит — быть «протеже» и «любимчиком» Щербины и за что, собственно, молва возводила их в этот почетный, на мой взгляд, ранг. Тут никак не проходило расхожее мнение, что, мол, около хорошего человека потрешься — как медная копейка о серебро — и сам за двугривенный сойдешь.
Есть много способов, чтобы судить о достоинствах и недостатках человека. На мой взгляд, вполне подойдет и такая мерка — совместная многолетняя работа на общую пользу, отношение к товарищам по делу, вообще к людям.
Когда я писал вышедшую в 1998 году книгу воспоминаний «Трасса жизни», я снова и снова возвращался к колоритной фигуре и удивительному образу Б. Е. Щербины. Это человек, вошедший одновременно и в историю нефтегазового преображения Тюменской области, и в отдельно взятую мою личную человеческую судьбу.