Внизу блестит серпантиновая лента реки, игриво извивается на солнце, точно нежится. На ней видны две точки, на самой середине. И чем ближе река, тем крупнее точки. Теперь уже несомненно - плывут сампаны. Однако эти вьетконговцы обнаглели: среди бела дня плывут! Это явный вызов. Такого Виктор не может стерпеть. Он никому не позволял еще насмехаться над собой. А эти явно насмехаются. Ну пусть ночью - там другое дело. Впрочем, и ночью самолеты утюжат реку, осветив ее ракетами, подвешенными на парашютах. А эти днем плывут, нахалы.
Куни словно проник в его мысли. Вопит:
- На реке сампаны! Давай искупаем коммунистов! Сами просятся на пулеметы. Душно им. Жаждут искупаться!..
Ну что ж, это можно: прошить сампан пулеметной строчкой не составляет большого труда. Только нужно вместе с Дэсмондом Рили. Его машина идет следом.
- Дэси, видишь на реке сампаны? - сказал Виктор в микрофон.
- Отлично вижу. Я тебя понял, Виктор, - ответил командир второго самолета. - Отличная цель!
- Моя первая, твоя вторая, Дэси, - распределил Виктор и направил самолет на сампаны.
…Это произошло прежде, чем самолеты открыли огонь. Головная машина получила такой удар, какого Раймону никогда раньше не приходилось ощущать. Он полетел вверх вместе с креслом.
Потом кресло отделилось и пошло вниз, а он как бы повис в воздухе. Внизу, над зелено-багряным ковром, сквозь клубы черного дыма пробивались языки пламени: это догорали останки его самолета. Серебристая лента реки удалялась в сторону, а снизу на него надвигался зеленый океан джунглей. Виктор начал быстрым взглядом обшаривать небо. Он нашел тех, кого искал: совсем недалеко от него, чуть повыше, спускался на парашюте Дэвид Куни. В стороне и еще выше, как испуганный ястреб, метался самолет Дэсмонда Рили. Виктор догадался, что Дэси уже сообщил на базу о происшедшем, и в скором времени сюда прилетит спасательный вертолет.
Джунгли надвигались стремительно и зловеще, и сейчас Виктор желал одного: только бы не удалиться от Дэвида Куни -вдвоем все-таки сподручнее. Штурман что-то кричит ему, только не разберешь что. Кажется, спрашивает, не ранен ли.
- О'кей! - на всякий случай прокричал в ответ Виктор и тут же сообразил, как нелеп его ответ: ничего себе "о'кей"!
Падая в джунгли, он заслонил лицо руками и закрыл глаза, тревожно подумав: только бы не повиснуть на дереве. Ветки мягко зашуршали по одежде и притормозили падение. Носки коснулись чего-то мягкого, пружинистого. Он ухватился руками за ветки и устоял на ногах. Стропы парашюта были слегка натянуты, погашенный купол лежал вверху на ветках. Виктор хорошо помнил инструкцию: прежде всего освободиться от парашюта. Это не потребовало особого труда. Теперь проверить, все ли на месте: прежде всего - два миниатюрных передатчика и радиомаяк. Да, они исправны, и маяк уже посылает сигналы в эфир. Это ориентир для спасательных вертолетов. На них вся надежда. Он знает - некоторых летчиков удалось спасти от плена. Знает и то, что многие летчики, сбитые патриотами Вьетнама, захвачены в плен. Что ж, плен так плен, это еще не наихудший вариант. Считай, что им повезло - а ведь могли бы разделить судьбу Хоринга и Сиделя. "Да, Виктор, ты родился в сорочке. Куни - тоже".
Кажется, все на месте: пистолет, нож, компас, ракетница, фонарик. Кругом сумрачно и душно, небо с трудом просматривается сквозь высокие заросли. Редкие солнечные медяшки, проникшие сквозь плотное покрывало листвы, покрытой толстым слоем пыли, кажутся неестественными, театральными и совсем неуместными в этой затхлой, душной парной, где терпкий воздух неподвижен и густ, как кисель. Этот район не обрабатывался ядохимикатами. "Следовательно, - подумал Виктор, - здесь не базируются партизаны". Хотя, как было хорошо известно, партизан можно ожидать везде, даже в расположении американских гарнизонов. И что ж получается: не базируются, а самолет сбили. Ракетой. Выходит, даже очень базируются.
Было тихо и душно. И вдруг в этой густой, душной тишине раздался треск. Виктор вздрогнул, холодок пронзил все тело, но хриплый голос Куни, прозвучавший из радиопередатчика, все объяснил. Виктор переключил приемник на наушники. Куни спрашивал, как дела, и просил указать свое местонахождение. "Идиот! - мысленно выругался Виктор по адресу штурмана. - Орет, словно находится в баре. Указать свое местонахождение! Как будто это так просто: мол, такая-то авеню, такой-то номер". И, присев на корточки, прошептал в зажатый в кулак микрофон: