Пусть все дальше идет, так как идет своим морским течением.
Дэниел, посматривал в бинокль за горизонтом и соседним островами, был в полной норме. И решил кроме этого перегнать Арабеллу ближе к месту крушения борта 556. Именно, туда за большой остров. И там бросить якорь.
Яхта была подготовлена и переоснащена вся в новой оснастке. И с новыми из новой парусины белыми парусами. И на полном крейсерском ходу. Заправлена топливом в двигательном отсеке. И постоянно подзаряжалась на аккумуляторах и генератором на батареях. Так, что в любой момент, могла сорваться с места, и на полном ходу уйти из этого скального архипелага в открытый океан.
Дэниел проверил вместе со мной ее все приборы электронику. Ручное управление и автопилот. Джейн, тоже не осталась в стороне. И, тоже нам помогала, как могла. Особенно при перегоне к месту крушения. Она стояла, щелкая переключателями, включала по очереди правый и левый двигатель, запуская пятилопастные винты на длинных валах, по очереди. И маневрируя ими, стоя исключительно у штурвала. И ловко перекладывала руль в ручную из правого положения в левое, маневрируя по команде моей теперь, стоящего на носу, и следящего за фарватером. Пока Дэниел пялился, снова, в свой военный бинокль на соседние с этими островами острова.
Я то и дело, развернув задом наперед, легкую на выгоревшей, под солнечными лучами русыми волосами своей голове бейсболку, оглядывался назад и любовался моей крошкой Джейн. Моей пираткой Энн Бони, стоящей за штурвалом нашего круизного судна любви.
Снова, одетую в джинсовые шорты вместо шелкового своего короткого шелкового телесного цвета халатика и желтую с картинкой ту пляжную футболку. Она не снимала, сейчас своих темных зеркальных очков, на своем миленьком девичьем личике, и маленьком латиноамериканки носике, рулила по моей команде то вправо, то влево, под широким навесом от солнца, пока Дэниел, снова ремонтировал лодочный мотор.
Здесь было кругом глубоко, и дно было метрах в семидесяти под нами. Практически везде. И кораллы были глубоко внизу под яхты днищем, и килем. И вопрос о столкновении с подводным препятствием, даже не стоял. Это не тот мелководный заросший рифами океанский атолл, где мы пережидали шторм. Мы с большим трудом, тогда выбрались при мелководье отлива из его коралловой лагуны, надежно защитившей нас всех от черной яхты. И тихоокеанского шторма.
Дэниел решил, прямо с яхты уходить в погружение, чтобы не мучиться со скутером. Постоянно, следя за его работоспособностью. Хотя, он, таким образом, подставлялся под удар тех, кто преследовал нас. Я его предупредил на счет этого. Я ему сказал, что если на Арабелле есть маячок, то ее можно, запросто, отследить. И ее любое передвижение. И привлечь к своим действиям еще больше не желаемого внимания.
Так оно и вышло, вскоре. И послужило сигналом к нападению.
***
Джейн жутко, теперь боялась за Дэниела. Она видела, какой он, теперь. После того, как он пришел в себя, после дикого психического срыва. И перенес нешуточный стресс. Он стал совершенно другим. Дэни перестал совершенно всего бояться. И, наверное, даже смерти.
Джейн за него, теперь боялась еще сильнее, чем раньше. Впрочем, она и так за него боялась, как за своего родного брата. Она, теперь и за меня боялась. Женщина есть женщина. Я как русский моряк, так вот, по-русски и понимал. Она, хоть и была американка, но все, же женщина. И к тому же, она стала обрастать моими русского моряка привычками. За время нашего с ней общения, в основном близкого, еще и русским менталитетом.
Я видел, как у Джейн появлялись мои привычки и замашки, что порой ранее удивляло Дэниела. Потом, Дэни уже к этому привык, как и ко мне самому. Я всего вам не рассказываю из нашего того долгого морского путешествия, как и многое из нашего общения. Думаю, это лишнее. Я, только, пересказываю те события, которые необходимо было пересказать, как и любовь моей ненаглядной Джейн ко мне. И наши близкие во время нашего путешествия отношения. Которых у меня не было ранее. И не будет уже никогда. Потому, что я любил ее. Любил безумной и откровенной любовью как ненормальный и чумовой. Равно, как и она меня. Это была неотъемлемая часть всего моего рассказа, которую нельзя было не рассказать.
Так вот, Джейн боялась за брата Дэниела. И полностью доверяла его жизнь и судьбу мне теперь. Русскому моряку. Она хотела, чтобы я не отходил от Дэни ни на шаг. Особенно под водой.
Но, избежать того, что должно было, вскоре произойти, было не возможно.
И как бы я не хотел оградить Дэниела, моего лучшего друга от надвигающейся на него неминуемой смерти. Я бы ничего не смог сделать.
Равно как и они по отношению ко мне. Это была судьба или ее роковое трагическое проявление. Как угодно, но, я не смог, бы, при всем моем желании, уберечь Дэниела от того, что с ним должно было вскоре случиться.
Борт 556
На часах было четырнадцать двадцать в главной каюте Арабеллы. Восьмые сутки в океане. Восьмые сутки за линией экватора. Вторые сутки в районе крушения борта 556. Среди отвесных черных скал двух самых больших в архипелаге скальных островов. На якоре на пятьсотметровой цепи. Практически посреди коралловой огромной лагуны. И достаточно глубокого двух ярусного кораллового плато под нами.
Где-то там, в сторону Тихого океана, лежат обломки пассажирского самолета. Там, на краю океанической многокилометровой бездны под постоянным сильным течением со стороны островов.
Там на глубине превышающей сто метров, лежат останки тех, кто погиб здесь, найдя вечный покой в здешних водах. Покой четырехсот пассажиров
и членов экипажа. Их вещи вперемешку с обломками самолета BOEING 747, рассыпаны по всему нижнему плато до самого края обрыва. И там, где-то среди них должно лежать десять тонн золота. И бортовые черные ящики самолета. Там, где-то в зарослях кораллов горгонарий и водорослей.
Там, где нет ничего практически живого. Лишь, иногда заплывают с океана скаты рогачи-манты и акулы.
Солнце палит, по-прежнему нещадно, но появившийся сильный ветер, все, же помогает легче переносить палящую его жару. Он, помогает Арабелле выйти на заданную точку, намеченную Дэниелом над местом крушения самолета. Дэниел бросил якорь в этом месте. И закрепил на одном месте нашу Арабеллу. Как раз, над самым тем местом, где мы наметили свое к нему второе погружение. Подготовив акваланги. И все дополнительное оборудование. Баллоны с гелиевой смесью для глубокого погружения. Мы, втроем уже спустив лестницу с кормы яхты, и свесив веревочный фал, проводной кабель от подводной исследовательской аппаратуры на лебедке, снова для собственной подстраховки уже до самого дна на все сто пятьдесят метров. Над местом падения самолета. Я с Дэниелом и Джейн, спустили еще тросы. Туда же, с бортовой лебедки. На конце мы закрепили объемистую мелким сечением сеть. Этакий кошель, вытащенный Дэниелом из трюма и прикрепленный грузилами по краям для утяжеления. Убрав резиновый надувной скутер с правого борта. И переместив его вручную без мотора на нос нашего круизного быстроходного судна.
Лодка уже была не нужна. Дэниел решил делать погружения, прямо с яхты, страхуясь по возможности спущенным длинным до самого дна второго плато тонким, но прочным проводным веревочным фалом кабелем, как и раньше от глубоководного эхолота сонара и самой камеры видеонаблюдения.
Расчет был верен и продуман. Учитывая там внизу сильное течение это все было крайне необходимо, как для поиска и подъема черных ящиков, так и личного спасения в случае, какого-либо под водой несчастного случая или происшествия. Надо было найти при случае и золото. Как доказательство преступной контрабанды на борту погибшего самолета.
Дэниел на это, тоже рассчитывал. Ему нужно было найти хотя бы слиток, чтобы явиться в полицейский участок у себя дома, там, в Калифорнии. Или, лучше прямиком в ФБР, вместе с черными ящиками. Вполне возможно, что на борту самолета, могло быть еще и оружие. Что могло, послужить еще одним весомым доказательством против мистера Джексона.