Мы плыли осторожно, и медленно, мимо самолетных стоящих целыми кресел. В которых сидели пристегнутыми скелеты людей. Это единственное место, где сохранились люди. Или, точнее то, что от них осталось. Просто, голые скелеты стюардесс и стюардов, пристегнутые ремнями безопасности, как и все пассажиры. От которых не осталось, там внизу в останках самолета совершенно ничего. Как будто их и не было совсем. А, может, так оно и было. Может, этот рейс, был спецрейсом. Но, тогда, чьи были те набитые вещами до отказа чемоданы и все вещи, разбросанные среди обломков самолета? А, чей был, тогда тот чертов велосипед? В который я въехал с разгона боком.
Нет, пассажиры все же были, и это была братская их общая с пилотами и стюардами могила. Этакий, теперь общий могильник.
Скелеты сидели в креслах недвижимо, словно, спали вечным, теперь мертвым сном. Запыленные песком, они смотрели, куда-то все вперед своими пустыми глазницами на черепах вместо глаз. Некоторые из них сидели неровно и сползли вниз, но ремни безопасности не дали им у пасть с кресел. И они, склонив головы набок, также смотрели, куда-то вперед, в сторону пилотной кабины. Так вот приняв свою смерть при крушении небесного их пассажирского большого лайнера.
Дэниел доплыл до рубки и взялся рукой за рукоятку двери. Он подергал ее. Она была заперта изнутри, и это стоило ожидать. Летчики всегда закрывались в момент полета изнутри. Но, могло и заклинить при ударе о воду и каменистое дно плато. Ясно было, дверь придется взламывать.
Дэни посмотрел на меня и показал, что так ничего не выйдет, и надо было с собой взять, что-нибудь, чтобы взломать эту дверь.
А, я ему показал, что Джейн нашла золото Джексона. Он, правда, сначала не понял о чем речь. Все было на одних жестах руками. И мы посмотрели на время. Время оставалось на возвращение назад.
Черные, как и у моей Джейн глаза Дэниела вспыхнули. Он понял и, тоже повертел головой по сторонам. Потом соглашаясь со мной, что пора уходить, снова и ни с чем, только прихватить с многомиллионной кучки слиток два золота.
К нам подплыла Джейн. Она взяла меня за руку, и в ее черных глазах был снова ужас. Она видела мертвецов, и ей было страшно. Джейн задергала меня за руку, показывая на то, чтобы мы покинули это место.
- "Моя девочка! Моя Джейн!" - жалел я ее - " Эти покойники, это не для ее женских красивых, как ночной океан глаз!".
Дэни и сам это понял. И показал, что надо уходить. Времени оставалось только на подъем. Только, только, чтобы вернуться. Было уже, почти четыре вечера. И смесь уже, почти вся была израсходована.
***
На обратном пути мы подобрали слиток золота. Джейн об этом позаботилась и прикрепила его к своему аквалангу. Наконец мы достигли конечной точки обратного маршрута, с трудом работая ластами сопротивляясь течению. Мы достигли, почти скального узкого пролома и вертикальной вверх стены ведущей к верхнему плато.
В этом месте опять было как то опять одиноко и пусто. Никого вокруг, только, белое песчаное дно и синяя вода, и давящая давлением глубина со своим сильным течением, стремящимся нас троих унести в океан. Мы быстро пошли на подъем, когда достигли точки своего спуска.
Мы, освещая обратный путь фонариками, не стали доходить до скального пролома, а сразу зацепились за спущенный невдалеке от него, на лебедке, прямо с борта нашей яхты, наш веревочный проводной фал эхолота сонара руками и поднялись медленно на поверхность. Правда, веревка с кабелем от глубоководной аппаратуры, как и нейлоновая на веревке сеть, лежали уже в другом месте, ближе к самому пролому. Это говорило о том, что яхту повернуло ветром на одной якорной цепи. И мы сразу не поняли, куда это все делось. И даже, был напуган происшествием. Но, все было нормально, и мы все поочередно, друг за другом. Осторожно задерживая дыхание на выдохе, и меньше вдыхая остатки гелиевой смеси.
Мы пробыли дольше, чем раньше. И надо было быть более осторожным при всплытии. Декомпрессия есть декомпрессия. Баллоны ничего уже не весили и были совершенно пусты. Мы подымались, практически уже не дыша. Лишь стравливая остатки переработанной смеси из легких.
***
Мы поднялись на Арабеллу, был уже вечер, начало пятого и Солнце в тропиках, стояло на самом закате. Казалось, касалось самого Тихого океана. Оно заметно, снова покраснело и клонилось к горизонту.
Ветер стоял сильный, и хорошо обдувал все мое голое загорелое, как и у моей Джейн до угольной уже черноты тело, после снятого мною прорезиненного гидрокостюма. Я уже просмолился неплохо за время нашего продолжительного морского путешествия. Под жарким тропическим солнцем. И не уступал в этом своей Джейн или Дэниелу. И был почти неотличим от них обоих. Мы были одним целым. И неотличимы друг от друга.
- "Как было здорово и хорошо на вечернем прохладном ветерке!" - думал я - "Сейчас бы отдохнуть, и желательно с моей Джейн".
Я оттащил все пустые практически баллоны на перезаправку и подключил их к компрессору, спустившись самостоятельно в носовой отсек яхты, где все лежало наше водолазное оборудование. Бросив там и свинцовые пояса противовесы, и ласты с масками, завершая подводные работы.
Я в одних, только плавках тельного цвета, босоногий, выскочил оттуда. И, надев, снова свои пляжные сланцы, подошел к Дэниелу. Над головой и мачтой Арабеллы голосили на всю океанскую округу чайки и альбатросы.
Теперь, только они здесь были нам морскими соседями, весь день галдящими над нашими головами. Именно, здесь их было много. Они кружили возле яхты под шум волн и ветра. Погода, пока стояла хорошая, но в скором времени, вероятно, ожидался новый шторм. И Дэниел, хотел, именно в шторм вырваться отсюда. И он торопился.
- Скоро, снова поплывем - ответил он мне - Надо взломать ту дверь в кабине пилотов. Надо успеть взломать и ящики. И уплывать отсюда быстрее, Володя - сказал он мне тогда. Я сейчас это как, тогда помню, все слово в слово. Дэниел стоял, снова с биноклем и смотрел на горизонт, и соседние отделенные глубоководным проливом небольшие острова.
Джейн не было в это время на раскаленной в течение дня от Солнца лакированной и покрытой красным деревом палубе. Один был, лишь Дэни.
Такой же голый и загорелый, как и я. И тоже, в одних своих черных плавках.
Джейн, сняв свой новый черный гидрокостюм и забрав свою одежду.
Пошла вихляя, передо мной, специально и совратительно опять своей в узких желтых плавках купальника кругленькой и обтянутой девичьей попкой. И загорелыми до черноты бедрами ног.
Она быстро и босиком по горячей палубе проскользнула в трюмный люк, держа в руках свои домашние тапочки, нырнула вниз внутрь нашей яхты в сторону жилых кают. Наверное, принимать быстренько, как всегда освежающий душ и переодеваться.
Мы же, почти голышом, и сверкая на солнце угольным загаром своих мужских тел, босиком и в одних только плавках, стояли рядом у борта Арабеллы.
- Дэни - я обратился к нему - Может, завтра это сделаем? - спросил я его.
- Нет, нельзя - ответил он мне - Нельзя ждать. У них кончится терпение и, тогда они будут здесь, и будет поздно. Я, вообще не понимаю, почему до сих пор они не напали. Надо сделать быстрее и отчаливать на полном ходу отсюда в океан - он продолжил - Они я думаю, знают о том, что мы нашли самолет и узнают о золоте. И тогда, конец! Ты со мной, Владимир?
- Джейн устала, Дэни - продолжил недовольно я.
- А, она и не поплывет - ответил Дэниел - Только ты, и я.
- А, Джейн знает? - спросил я его снова.
- Ей это ни к чему знать, сейчас - ответил он самонадеянно - Сделаем вдвоем эту работу и все. И уматываем отсюда на всех парусах, Владимир. Пусть думает, что мы никуда не поплывем сегодня.
- Но, это не здорово, Дэниел - уже серьезнее я обратился к товарищу - Джейн не будет знать, где мы. А, если придется нам, чем-то помогать. Надо, хотя бы ее поставить в известность. Она набросится на меня из тебя Дэниел. Она рассчитывает на меня.
- Ах, вот как! - Дэниел, произнес мне и сделал удивленный вид - Она приставила тебя постоянно меня контролировать! Сестренка уже не доверяет своему родному братишке!