— Я не понимала, что делаю, — оправдывается Пикси.
— Удобная позиция, — возвращаю Энджи ее же колкость. Она поджимает губы, глядя на меня с вызовом. — Жить по полной, без ограничений и тормозов. Разве это не твой девиз?
— Мой, — кивает Пикси. — Но я не забываю в какой стране живу, Мердер. Я не совсем двинутая, чтобы не понимать, какими могут быть последствия.
— Трусиха, — наклонившись, веду кончиком носа по ее виску. —Притворщица и лгунья. — бл*дь, как же она пахнет. Как райская пыльца с отрезанных крыльев. Как самый смертный грех, за который нам уготован ад, но мне плевать на адское пекло, если мы попадём туда вместе. А если нет, я потащу ее за собой на привязи. — Твоя сестра была смелее.
— А я хитрее, Мердер. Я не побегу за тобой.
— Нет, ты побежишь от меня, но у тебя ничего не выйдет, Пикси, — обещаю я, крепче сдавливая ее затылок. — Тебе не убежать от меня, ангел, — мои губы накрывают ее, но это не поцелуй, нет. Я пью дыхание Энджи, ее волю и ее сомнения. Мой персональный ад и дьявольский наркотик, пробуя который невозможно думать ни о чем, кроме божественного кайфа. — Я ещё не сделал с тобой и десятой доли того, что хотел бы, — признаюсь приглушенным шепотом.
— Скажи мне то, что поможет мне пережить эту ночь и не сойти с ума, — моргнув, она с неожиданной уязвимостью смотрит мне в глаза. — Не веди себя так, словно я пустое место, очередная девка, которую ты поимел. Я знаю, что имею для тебя значение.
— Если знаешь, тогда зачем слова? — хрипло спрашиваю я, поглаживая ее щеку.
— Пожалуйста, — зажмурившись, умоляет Анджелина. Маленькая стыдливая трусиха. Для тебя все это слишком, да?
— Скажи мне, Мердер.
— Ты незаменимый элемент для моей матрицы, Пикси, — произношу первое, что приходит в голову.
— Мне всегда нравилось думать, что мое прозвище связано с феями.
— Мелкими и вредными?
— Красивыми…
— Ты такая, Пикси, — киваю, трогая ее губы.
— Такая, как десятки других, — подхватывает она с горечью. — Чем больше пикселей содержит изображение, тем более оно детально. Я помню — ты программист, а не романтик.
— Попробую иначе, — улыбаюсь я, оценив ее остроумие. — Мне дико хочется тебя целовать, Энж. Не только губы, а всю, каждый миллиметр кожи. Я мог бы делать это часами, сутками, неделями. Мне бы не наскучило. Никогда не наскучило.
— Спасибо, Коулман, — открыв глаза, она благодарно улыбается. Ее взгляд проясняется, но тут же темнеет, когда Энж замечает подсохшие раны после неравного боя кулака и зеркала.
— Что с твоей рукой? — схватив мое запястье, она обеспокоенно осматривает разбитые костяшки.
— Переусердствовал с боксерской грушей.
— Ты врешь.
— Ты вроде хотела покурить? — достав из автоматически открывшегося ящичка пачку сигарет и зажигалку, протягиваю их Энж.
— Ты однозначно врешь, — укрепляется она в своих выводах. — Мне больше не нужны сигареты, — опустив стекло, Анджелина выбрасывает пачку, и, обернувшись, смотрит в глаза. — Мне нужен ты, Мердер.
— Тогда тебе не повезло, Пикси, — тряхнув головой, я завожу двигатель.
Глава 5
Анджелина
«Мне нужен ты». Что я несу после того, что он со мной сделал?
Это не правда… ложь, абсолютная ложь.
Коулман Мердер, которого я знала, умер.
Я не знаю этого сумасшедшего зверя, что сидит сейчас рядом со мной, бросая в меня пренебрежительные и колкие фразы. Каждая встает колом поперек горла. Лезвием по сердцу царапает. Без наркоза, без пощады, без смысла…
Как только до меня начинает доходить полное осознание произошедшего, желудок скручивает в тугой ком, меня тянет избавиться от ужина прямо на кожаный салон проклятого Гелика. Каждый сантиметр воздуха мне здесь противен, я задыхаюсь, словно по пространству салона пущен токсичный, разрушительный яд.
И я даже знаю, от кого он исходит. Коулман Мердер просто фонит сейчас моей смертью. Медленной и мучительной.
Бежать. Бежать и не оглядываться. Это все, что мне необходимо сейчас, пока не стало слишком поздно.
Я вновь поднимаю взгляд на его пустые светлые глаза, превратившиеся в прозрачные обсидиановые стекляшки из-за расширенных черных зрачков. Еще вчера мой наивный мозг воспринимал Коулмана совершенно другим! Сквозь розовые очки я видела сияющий платиной нимб, мерцающий над его дьявольской внешностью и порочным нутром. Я боготворила его, хранила идеализированный образ прекрасного темного рыцаря в наивном сердце и до этой секунды даже не предполагала, что в реальности все настолько…иначе. Не так, как в моих ванильных, сопливых, детских мечтах.