Да что ж такое! Не хватало проговориться! Но его величество все равно ничего не слышит. И я могу болтать все, что вздумается.
Потому что передав мне с рук на руки своих детей, Ю Сю испускает последний вздох.
И это начало отсчета новой эры. Последняя любовь императора навсегда покинула его и этот бренный мир. Ожидаются глобальные перемены во внутренней и внешней политике. Борьба за власть.
И я поневоле включаюсь…
Глава 2
У ворот моего Куньнингуна очередная крупномасштабная делегация. Благородная супруга Гао в носилках, которые окружили первые лица империи, и ее братец-министр во главе процессии. Дамба оказалась на редкость прочной, и карьера младшего Гао не поплыла, как я наивно надеялась. Дослужился до третьего ранга, хитромордое водоплавающее! Почти уже премьер!
Вот и барабанит безнаказанно в мои ворота:
— Немедленно откройте, ваше императорское высочество! Так больше продолжаться не может! Вы нарушаете наши традиции!
Я нарушаю⁈ Проблема в том, что император не дозволяет похоронить возлюбленную. Совсем от горя помешался, бедняга. Утверждает, что его Ю Сю жива, просто крепко спит. Уже и запах чувствуется. Поэтому вся комната, где лежит мертвая супруга Ю, завалена цветами.
А леди Гао, понятно, рвется на освободившееся место! Вот уже пять лет, как его величество забыл про свой гарем. И живет в моногамном браке, от которого упорно не собирается отказываться. Я всерьез опасаюсь, что хоронить возлюбленных придется вместе.
Что совершенно не входит в мои планы. На трон посадить по-прежнему некого. По возрасту и положению его должен занять единственный сын императрицы, который и числится пока наследником. Но я его в последнее время редко вижу трезвым. Как только папа полностью переключился на Ю Сю и днюет и ночует в Куньнингуне, его высочество наследный принц пошел вразнос.
Празднует болезнь, а теперь и кончину Благородной супруги Ю. Потому что она простушка. И недостойна безраздельной любви Сына Неба. А ее дети недостойны трона. Это гуано, я про наследного «красавца» нашего совершенно не имеет сердца! Оно без него, похоже, родилось.
С одной стороны хорошо, правитель огромной империи должен быть жестоким, но и мозгов там ведь тоже не родилось! Это бурдюк с вином, который неумолимо толстеет, потому что его постоянно наполняют, едва наметятся прогибы.
Есть тайная надежда, что безалаберный отпрыск Матери Нации допьется до чертей. И его можно будет безнаказанно объявить сумасшедшим. Жаль, что этого нельзя сделать за садистские наклонности.
— Ваше императорское высочество! — Чун Ми молитвенно складывает руки. — Они же ворота сейчас снесут!
— Иду уже.
Впускать сюда аж двух Гао я не намерена. Порешаем у ворот.
— Стоять!!!
Почти уже премьер спотыкается от моего крика и его подхватывают услужливые руки гаремного евнуха из многочисленной свиты.
— Его величество у вас? — раздается с носилок.
— Да, он здесь.
— Почему не разрешают похоронить супругу Ю?
— Благородную супругу.
— Это не дает ей права удерживать его величество в заложниках! Немедленно впустите нас с братом!
— Тащи своего другого брата. Генерала. Вместе с его армией. Иначе не войдешь.
— Да как вы смеете⁈
— Я вдовствующая императрица!
— Вдовствующая шалава!
Ну, это уж слишком!
— А ну, слезай, кикимора! — командую я. — И повтори, как ты меня назвала!
— Шила в мешке не утаишь! — благородная дрянь весьма предусмотрительно остается в носилках. Физически я сильнее, недаром ведра с водой таскала когда-то. Я и сейчас не изнежилась, и потрепать эту суку могу, как следует. — Вас не было несколько месяцев!
— Я молилась.
— А куда живот делся?
— Постилась и похудела.
— Твоей власти теперь конец! — моя соперница срывается на крик. Сидит она высоко, и в прямом и в переносном смысле. И может безнаказанно меня оскорблять. Пока безнаказанно. — Умерла твоя протеже! Та, которая держала в руках его величество! И пела ему на ухо о твоих достоинствах! Которых нет! Теперь его величество освободился от этого бремени. И я, как Благородная супруга и мать двоих детей императора требую немедленно прекратить это безобразие! И выдать нам тело Ю Сю, чтобы мы могли отвезти его в гробницу! Все положенные почести при этом будут соблюдены! Включая трехлетний траур по усопшей!
— Боишься, что уже не в тех кондициях? К мужу в постель тебе теперь не пролезть, он ведь начнет заглядываться на девиц помоложе и постройнее. Поэтому трехлетний траур тебе на руку. Дать адресок монастыря, где я так похудела? Два-три месяца — и ты снова в форме.