Благодарю подругу, планируя свои дальнейшие действия. Сначала обзваниваю все пятнадцать клиник и прошу у них выслать полный список тех, кто в последнее время выписался или сбежал от туда. Правда, “все пятнадцать” звучит уж очень громко. Три из них - детские, одна из которых уже закрылась. Но в функционирующие детские клиники тоже обращаюсь с просьбой отправить мне досье детей, которые писали стихи и были склонны к, так называемому, сталкингу. Все диспансеры пообещали как можно быстрее отправить нужную мне информацию, примерно в течении дня.
Дальше я позвонила в агентство, где работает один из авторов фотографий - Глеб Камазин. Оно не из дешевых, кстати. На звонок мне ответила приветливая девушка. Ее речь вязала и затягивала, как хурма, но я справилась с напором прыткого и напористого менеджера-оператора. Послушав все ее предложения и поугукав, я сказала, что хотела бы нанять именно специалиста по имени Глеб, мол его мне посоветовал знакомый. Девушка сразу же оживилась и обрадовалась, видимо, почувствовав приближение денежного клиента. Я отметила, что встретиться с мужчиной мне нужно как можно быстрее. И, к моей удаче, у Камазина нашлось свободное время.
Посмотрев на время, я убедилась, что до назначенной встречи осталось три часа, поэтому я могу пока заняться другими делами. Перекладывая бумаги на столе, цепляюсь взглядом за фамилию Златов. Хм... а ведь последнее время ювелир и носа не показывает. Если в три недели назад он достаточно часто обивал пороги нашей “конторы”, устраивая истерики и требуя результатов. Сейчас же воцарилась тишина.
Хотя, удивительного здесь мало. Помню, как в последний раз после самого громкого выступления парня Андрей буквально вышвырнул его из здания офиса за шкирку. С одной стороны, поступок неправильный, но с другой, Златов позволил себе оскорбить кого-то из сотрудников. И не слабо так оскорбить, поэтому я считаю, что босс был прав.
Обиженный до глубины души, Златов ушел домой, а вечером поплакался в жилетку обеспеченного отца. Мужчина, который ранее отдыхал с женой у моря, безотлагательно выехал обратно домой. На следующий день родители маленького мальчика озлобленные залетели в кабинет Андрея. Первые три минуты было слышно их громкие возгласы, но после разговор пошел в спокойном тоне, поэтому мы с Агатой, ошивающиеся в коридоре, перестали слышать слова. Тогда мы буквально прилипли к двери, сложив руки рупором. Так, бессовестно подслушивая, мы удивлялись дипломатическим способностям босса, ведь он в считаные минуты смог успокоить двух разъяренных буйволов, объясняя, в чем не прав их сын.
Когда дверь начала открываться, мы с Агатой, как ошпаренные, отскочили, делая вид, что увлечены рассматриванием доски объявлений. В коридоре босс с отцом Златова пожали друг другу руки, вежливо попрощалась и мать ювелира. Все они обменялись визитками, а Златов старший пообещал, что проведет разъяснительную беседу с сыном. Видимо, она помогла.
Раздается звонок телефона. Поднимаю трубку, из которой уже доносится вежливое щебетание девушки, которая сообщает, что Камазин, встреча с которым мне так необходима, сможет освободиться раньше, и уже через полчаса будет ждать меня в небольшом кафе. Подтверждаю, что успею приехать, потирая руки. Уже чувствую, что встреча будет интересной.
23
Когда я прихожу в назначенное место, сразу же замечаю Камазина. И нет, не потому что я уже видела его на фотографии из досье, которое мне показывала Агата. В мужчине есть что-то скрытое, что на первый взгляд не видно, но, если присмотреться, сразу же становится понятно: он вовсе не прост. Он не водитель, не фитнес-тренер, не электрик и не офисный работник. Есть в нем что-то по-звериному агрессивное и мощное. Возможно, даже пугающее.
Взгляд Камазина, лениво блуждающий по залу и посетителям кафе, останавливается на мне. В его глазах я моментально вижу узнавание. О да, мужчина пытается это скрыть, но теперь я на сто процентов уверена, что он следил за мной по чьему-то заказу. Осталось узнать: по чьему.
-Здравствуйте, Глеб Игоревич, -хищно здороваюсь я с Камазиным, занимая свободный стул.
-Здравствуйте. Мы должны были встретиться с вами? -спрашивает он, хотя ответ уже знает и сейчас уверен в том, что я, недовольная вмешательством в мою личную жизнь, пришла разбираться.