Он резко развернулся, просунул руку между сидений, схватил девушку за ногу и запустил пальцы под платье.
— Пошел на хер, козел! — провизжала пассажирка, и ее акриловые ногти вилами прошлись по его предплечью.
Рукав куртки не пострадал, однако Скалочников взбесился. Чем он хуже тех мужиков, с которыми гуляет эта шлюха? Рожей не вышел?! Прикид не очень? Толстый и жирный? Ну так сейчас она узнает, с кем имеет дело!
Скалочников не смог удержать блондинку, и она выскочила из машины. Он бросился за ней, догнал, схватил, с силой развернул к себе, уцепился двумя руками за лиф платья и показал всю свою богатырскую силу, разорвал одежду от декольте чуть ли не до самого низа. Бюстгальтера на девушке не было, и ее грудь обнажилась. Красивая, высокая, необычайно упругая, без всякого силикона. Такой действительно не нужен лифчик.
Скалочников обомлел, глядя на обнажившуюся красоту. Он осознал свою ошибку, даже готов был отвезти девушку домой бесплатно, но та вдруг влепила ему пощечину и выкрикнула:
— Урод!
Скалочников замахнулся в ответ, но ударить не смог. Кто-то вцепился ему в руку. Это был Яша Сыроваткин.
— Ты что делаешь, баран? — крикнул он ему в ухо.
Мужик рослый, сильный, на такого даже в запале не попрешь. Скалочников остыл в один момент.
— Это же Стелла! — заявил Сыроваткин.
— И что?
Отвечать Яша не стал, подал девушке руку и повел ее в свою машину. Они уехали.
Скалочников проводил их оторопелым взглядом.
К нему подошел Ваня.
— Что за Стелла? — спросил Алексей.
— Не знаю, — ответил парень и пожал плечами. — Но зря ты ее ударил.
— Я ее не бил!
Скалочников действительно не бил Стеллу. За ногу хватал, платье порвал, замахнулся — это было. Но ничего более. Ваня же смотрел на него так, как будто он ее ко всему прочему изнасиловал. А если именно за это с него и спросят?
Платье дорогое, брендовое, но дело даже не в этом. Ощущение такое, что этот гад порвал напополам не только его, но еще и душу, а потом смачно плюнул в нее.
Впрочем, Стелла к этому привыкла. Она горько усмехнулась, глядя на своего сожителя, который стремительно приближался к ней. Это был полковник Улехов, начальник всей районной полиции, взяточник и бандит, крупный, мордастый, насквозь пропахший дешевым табаком и кислым потом. Сейчас он курил дорогие сигареты, брызгался изысканным парфюмом, но Стелле казалось, что его тошнотворный запах никогда не выветрится из ее подсознания.
Не слюбилось с ним, но стерпелось. Хотя иной раз душа и требовала бунта. Сегодня Стелла сорвалась, созвонилась с подружкой и рванула к ней. Правда, Вике кто-то позвонил, и она сказала, что ей нужно срочно уехать.
Стелла не растерялась, остановила машину возле бара и наклюкалась там в одиночку. В заведении к ней никто не приставал. Она спокойно отправилась домой, но нарвалась на бешеного таксиста.
— Ты где была? — спросил Улехов.
Он и злился, и переживал за нее. Стелла стояла перед ним, скрестив руки на груди, как будто душу от плевков защищала. Улехов заподозрил неладное, развел ее руки, ничего не увидел, расстегнул пальто, и грудь девушки обнажилась.
— Не понял!
— Да таксист, сволочь!
— Этот?! — Улехов рванул к воротам, от которых еще только отъезжала машина с шашечками.
— Нет, этот нормальный! — запахивая грудь, сказала Стелла.
— А кто ненормальный?
— Ты ненормальный! — выпалила девушка.
На самом деле ненормальной оказалась она. Зачем ей нужно было оставлять свой «мерседес» возле бара? Правильной вдруг решила стать? Нельзя в нетрезвом виде за рулем, на такси надо ехать, вот и понесло ее к черту на рога.
А с Улеховым она зачем живет? Неприятно с ним не только в постели, тошно, а надо. Никуда от него не денешься. Это ведь его дом, он строил его пусть и для нее, но за свои деньги. Оформлено все на Стеллу, но как ей воспользоваться правом собственности, когда во всем Пригорьевске нет человека более значимого, чем Улехов? Да он ее одним пальцем по стенке размажет, если она по-настоящему взбрыкнет.
— Я ненормальный? — Улехов не вышел из себя, но за руки Стеллу взял.
Он снова обнажил ее бюст и любовался им с вожделением собственника. Стелла принадлежала только ему, он свято в это верил. А ведь права на нее готов был заявить и Феликс Сажин, его первый заместитель. Этот подполковник тоже мог шантажировать ее, к тому же и у него голова стояла не на месте. Оба были влюблены в нее. От обоих Стеллу тошнило.
— Мне холодно! — сказала она.
Они стояли посреди двора, на открытом воздухе, а ночи в середине апреля только пахнут весной, никак не более.