1. Студент.
Мушкет дал осечку в тот самый момент, когда Рыцарь выскочил из-за угла прямо под ствол. "Да твою ж мать! Сколько можно?!" - сближение, тычок стволом в лицо и, пока не очухался, с размаха еще разок! Готов! Аж ствол погнулся. Теперь оглядеться! Монахи споро зачищали базу, а Коготь уже рубил вражеский флагшток. Хорошо так рубил. Еще удар! Гонг! Побе... И тут таймер вышиб Дамира из вирта, а грозящий лопнуть мочевой пузырь -- из люльки. То-то в последние пол-часа аж в игре поджимало, несмотря на его восемьдесят пять единиц. Затянули штурм и по времени получилось впритык. Пробегая на цыпочках по коридору, слегка подпрыгивая на дрожащих от адреналина и долгой неподвижности ногах, он испытал запоздалую радость победы, а, чуть погодя, неимоверное облегчение, плавно перешедшее в экстаз, когда ощущения сложились.
Некоторое время спустя, глотая в темноте кухни колу и обозревая просторы холодильника на предмет перекусить, он слегка успокоился и медленно выдохнул. Недельный боевой марафон наконец-то окончен. И окончен убедительной победой. Завтра, а точнее уже сегодня, на Площадке будут розданы плюшки и пряники, а страна узнает своих героев. Возможно, у него появится новая люлька, современная, а не эта древность, перешедшая по наследству от старшего брата, бороздящего сейчас просторы Окраин. Или даже не люлька, а кокон! Вдруг спонсоры расщедрятся! С коконом будет проще, залез голяком и никаких проблем, типа сегодняшней, знай, картриджи меняй и будут у тебя и комфорт, и сухость, и вибромассаж. А люлька только положения меняет, чтобы не затёк. И включиться в коконе получится единиц на девяносто, наверное. Подсознание оно такое, знает, когда неприятных неожиданностей не ожидается, вот и ныряешь глубже.
Осторожно пробираясь тёмным коридором с полным набором в руках, опасаясь уронить и расплескать, а заодно перебудить весь дом, прокрался к себе. М-де, от люльки запашок-с, а точнее запахан. Правильно батя говорит, что после его игрищ запах в казарме космодесанта будет ему как родной. Бате оно конечно виднее - двадцать лет космачества за спиной, майором ушел.
Мысль про космодесант потянула за собой универ, сессию и сегодняшний тест по теории ИИ. Аж кусок в рот не полез и пришлось откусить меньше, чем хотелось. Дамир обреченно вздохнул и настроился. Потом настроился еще раз и шепнул Хомяку активировать визуальный режим. Хоть виртуал батя и расширил до восьми часов, что и так в два раза больше нормы, все-равно его хватало впритык. Виртуал со страшной силой пожирали игры и симпатичные виртуальные девчонки. Поэтому учиться прадедовским способом по визуалке ему было не привыкать.
Хомяк послушал голос, пошуршал сниффером, посветил в глаз и наконец развернул полотно проекции. Дамир сходу ткнул туда куском, зажатым в левой руке. Тыкать кружкой, зажатой в правой, было неудобно. Так, куском, нащупал тему, развернул и попытался вникнуть в появившуюся галиматью. Вникалось туго, особенно в четыре утра. Учитывая, что зачет в девять. Отправить бы туда кого другого, но Идентификатор не подменишь, а Контроль фиг обманешь. Говорят, далеким предкам удавалось списывать и подсказывать, теперь же это - преступление против общества. Не доверят пилоту-недоучке корабль, а инженеру-недоучке серьезный проект - чревато! Впрочем, обычно Дамиру на тестах везло и фамильную гордость Гольдштейнов он пока ни разу не опозорил.
Живым примером фамильной гордости считалась сестрица Кристина, доктор каких-то там наук. Даже фамилию оставила свою, когда замуж вышла. Видал Дамир, какая она доктор, когда гостил у них на Находке прошлым летом. Ничего такая доктор, только спальню забывает закрывать, когда мужа своего лечит. А Вадик у нее такой больной, такой больной, аж в двери ходит боком, сгибаясь, а уж как форму наденет - так просто инвалид, все доктора и медсестры с округи сбегаются лечить. Но Криста-то доктор в какой-то там степени, поэтому, наверное, он на нее и запал. Хоть медведь-медведем, а соображает.
Отъезд мозга к сеструхе был некстати и галиматья за это время понятней не стала. Оставалось три часа до экспресса. Дамир опять настроился, теперь уже как на бой. Умел он собираться, когда прижмет, за что и ценили в клане. Галиматья сначала стала более резкой, затем слегка разборчивой, а к середине второго часа он уже мог без запинки выговорить её название. Гордость фамилии была в безопасности.
Пол-часа до экспресса и пора бы уже бежать. "Черт, Жрец!"
-- Кис-кис-кис, где ты, собака злая?
Под кроватью зашуршало и оттуда выполз псевдо-ёж. Пять килограммов мышц, зубов, когтей и иголок, глядящих на мир огромными, как у всех ночников, и постоянно голодными глазами.
-- Ух как тебя растаращило-то! Всю ночь поди гадов жрал, опять мне роботягу от хвостов и крыльев чистить! Топай давай, будет тебе десерт.
Дома все еще спали. Ну правильно, батя с вахты и еще три дня будет расслабляться, мама работает на Орбите и время там федеральное, а за Санькой детсадовский бас придет не раньше десяти. Проследовав под конвоем Жреца на кухню Дамир вытащил заветную баночку и Жрец начал свой коронный танец под названием "Я тащусь в предвкушении". Смотреть на это было страшновато.
-- Смотри, чудовище, вот он, твой "Вискас"! Гляди, все как в рекламе - "только натуральное мясо молодых здоровых кошек"! Будешь хорошо ловить гадов, Криста тебе живую привезет!
На Находке действительно жили настоящие кошки. А псевдо-ежи -- нет. И это было хорошо. Для кошек. А для ежей, наверное, плохо. Уж они бы там развернулись. Как развернулись тут, на Степи, сто лет назад, когда распробовали этот мяукающий деликатес, завезенный наивными колонистами в больших количествах. Даже если ёж кошку сам не пробовал, то ему другие сообщали, видимо в ярких красках и восторженных эпитетах. Города и посёлки брались ежами практически штурмом. В истории Степи этот период был назван Большой Кошачьей Войной. В которой ёжики победили и заняли место кошек рядом с людьми. Ведь приручить этих дикарей оказалось так просто -- даешь ему немного кошатинки и он твой с потрохами. Причем всех гадов ползучих дома жрет, а гадит исключительно на улице -- культура у них такая, полу-разумная. И на "кис-кис" отзывается, так как надеется, что он, этот кис-кис, где-то рядом. Еще бы мусор за собой убирал, да черепушки двухвосток не копил в приданное. Но без приданного никак -- охотничьи трофеи. Чем больше черепушек, тем выше статус. Приведет ежиху, покажет кучу черепушек и она в экстазе, а уж если кошачья башка есть, то все -- богатырь-добытчик, готовность номер один, понеслась, дом ходуном, потом ежата. Хорошо, что мамаша с ежатами быстро сваливает в поля, ибо настоящий суровый ёж-охотник должен вырасти только там, в племени, а уж потом может жить где угодно. Комнатных ежей соплеменники не уважают и ежихи к ним не приходят, доказано. Стареет комнатный и умирает бездетным. И рефлексы у него не те, и гадов не всех жрет.
Жреца приручала Кристина, на живца (эх-х, красивый котик был), но на Находку с собой по понятным причинам не взяла, сторчится ведь там, маньяк колючий. Ёж вдумчиво оттанцовывал обязательный танец -- расплату за угощение. У них ведь как -- охотник может есть лишь то, что сам поймал, а если кто угощает -- обязан изобразить танец охоты на то, чем угощают, потешить, так сказать, угощающего, ну или насмешить, кому как. Вот и танцует ёж, изображая охоту на кошку. Видала бы это кошка...
Дамира танец слегка пугал, было в нем что-то инфернальное. Любители этих танцев записи коллекционируют, ежи ведь не повторяются, у каждого в танце есть что-то своё. А просто вываливать жратву и уходить не положено по кодексу охотника, это уже не угощение - подачка получается. Тогда ёж даже от кошатины отвернется, а то и уйдет обратно в поля от обиды.
Ну вот, танец завершен. Аллилуйя! Сегодня была короткая программа, и Жрец погрузился в жратву. С чувством выполненного долга оглядев картину "Ёж в нирване", Дамир прыгнул в куртку и боты, прирастил их к штанам и быстро шмыгнул в щелкнувшую поддувом дверь, на ходу накидывая капюшон и опуская лицевую сетку. Думал он о том, как хорошо, что ежи не распробовали человечинку. Тогда со Степи пришлось бы эвакуироваться, прецеденты в новых колониях бывали еще и не такие. Пара гадов проскочила в дом несмотря на встречную пневматику, ну да ладно. Жрец отойдет от кайфа и изловит. А потом сожрет, даже если сыт, даже после кошатины. Помнит Жрец голодные полевые годы.