Он рванулся, но из этой хватки было уже не вырваться. Тогда он в ужасе взвыл и резко ушел вниз, дернулся вправо, затем влево. Но металлические руки только сильнее сжали его тело.
«Упаковщики» наконец схватили его за предплечья. Осужденный взглянул в под капюшон одного из них и похолодел. Желание сопротивляться резко пропало. Сознание, готовое было только что его покинуть от испытываемого страха и зарождавшейся паники, вдруг замерло скованное ужасом.
Это были не маски!
Упаковщики под капюшонами носили… лица. Он это понял сразу, как увидел, но… разум его пытался это осознать. Не то, как это возможно, а то – на сколько ужасна ситуация, в которой Он оказался.
Из-под капюшона на осужденного смотрело существо, очень сильно косвенно похожее на человека. Все дело было в глазах!
Да, у них были руки из тонких металлических костей, но это могли быть протезы, у них были железные ботинки, но это мог быть просто доспех. Все вполне укладывалось в концепцию того мира, в котором до этой минуты Он жил. Но глаза…
Металлическая маска смотрела на осужденного ярко-синими кругами вогнутых внутрь глазниц, в центре которых словно горели фонари! О том, что под этой маской скрывается голова человека, не могло быть и речи. Там просто не было места.
Значит конвой и «Упаковщики» - не люди!? Значит, осужденные, здесь, во власти НЕ людей!!!
И делать с ними могут все, что захотят. И никто им не помешает!
Он даже не подумал в этот момент, что в других тюрьмах, где управляют люди, все так же. Однако там хотя бы люди, а здесь… кто?!
Упаковщики рывком сдвинули Его с места и потащили к своему столу-алтарю. На нем уже лежал ящик, словно приглашая в себя нового клиента.
Он пробовал вырываться, биться, бороться, хватка у них была такая же, как у Конвойных, а первый же удар кулака в торс Упаковщика вызвал неимоверную боль в руке, словно заключенный ударил кузнечную наковальню.
И все же он продолжал бороться за свою свободу, он отчаянно вырывался и толкался, бил ногами своих Тюремщиков, но те все равно запихнули его в ящик, даже не приложив каких-либо дополнительных усилий.
Когда он оказался в ящике, несколько игл, словно сами собой, тут же вонзились в его шею и спину. Что-то попало в него из острых жал, и чувство эйфории расплескалось по всему телу.
Мир вдруг стал гораздо проще, страх исчез, а окружающие существа – не важными и не интересными. Он расслабился. Снующие рядом Тюремщики «упаковывали» вмести с ним в ящик какие-то не понятные артефакты и инструменты. В него втыкали иглы, перематывали тонкими бинтами запястья, бедра, грудь и шею. Дело они свое знали.
***
Раскопки юноша отработал, как положено. С компаньоном они управляли Кротом поочередно, в итоге тот работал постоянно, все тридцать пять сач в иктус.
Днем они работали под надзором управляющих раскопом, ночью же выполняли работу по их же заданиям, а вместе с тем – следовали плану господина Тьсета.
Первое время раскопки шли в стандартном режиме. Песка было много, а те остатки башен древнего града все уходили и уходили вниз, не открывая ничего интересного.
Но как только был раскопан первый этаж одного из зданий, а точнее – наиболее сохранившееся здание, - дело пошло интереснее. Внутрь их с компаньоном не пустили, сказали, что, мол, нечего там смотреть, но сами внутри все же что-то обнаружили. Дальше работали в нескольких направлениях: кто раскапывал снаружи, углубляясь вдоль стен здания, а кто-то внутри. Тем временем юноша продолжал углублять карьер, а по ночам – окапывать его стены, исследуя возможные пещеры и ходы.
Технологию для заказчика они нашли, но не ту и не так. А вот самим компаньонам улыбнулась удача – работая по ночам, экономя на еде, воде и сне, они таки добрались заветного клада.
Однажды, вскрыв крышу небольшого строения, их Крот добрался неких ящиков. Это были старинные металлические предметы Древних, предназначенные для хранения столь дорогих для потомков вещей – энергоячеек, - вскрыв которые компаньоны увидели продолговатые сосуды из металла с включениями стекла и не имеющего аналогов вещества. Предметы светились синим сквозь стекло, отливали серебром под лучами Светила и при всем при этом имели хоть не большой, но все же приятный вес.