— Я тоже всегда хочу быть с тобой, Тео. — Эдди, похоже, совсем не нервничает из-за своего признания, и в моем животе порхают бабочки, когда я понимаю, что ей нравится быть рядом со мной так же сильно, как мне нравится быть рядом с ней. — Открою тебе тайну, — добавляет она, — ты мне на самом деле нравишься.
— Ты мне тоже д-действительно нравишься, Эдди. О-очень.
Ее ответная улыбка такая яркая, что может растопить лед вокруг нас. И прямо перед тем, как она размыкает губы, чтобы ответить мне, раздается чей-то голос:
— Теодорк, это ты?
По моей спине побежали мурашки от сочетания старого прозвища и знакомого голоса. Мы с Эдди смотрим на парня, который нас прервал, и я чувствую, будто меня поместили в машину времени. Я будто еще не студент университета, который преодолел свое заикание в большинстве случаев, а вернулся в среднюю и старшую школу. Передо мной Брок Джеффрис, хулиган из моего прошлого и, вероятно, тот, кто чаще всех называл меня Теодорком.
Я делаю то, что всегда делал в школе — игнорирую его. Пытаюсь отъехать, чтобы убраться прочь, но Эдди стоит на том же месте.
— Его зовут Тео, мудак.
О, господи. Этого не происходит на самом деле.
Я смотрю на Брока, и он, кажется, на мгновение ошеломлен всплеском эмоций Эдди. И я понимаю, почему. Все годы, что он издевался надо мной, я игнорировал его. Другие ученики, такие как Деми, последовали моему примеру и ничего ему не говорили, когда подобное происходило, а задиры, в конце концов, оставили меня в покое, потому что им стало скучно. Однако Брок, похоже, не изменился. Мне жаль его, но я также чувствую тревогу из-за торжествующего блеска в его глазах. Он похож на акулу, которая учуяла запах крови и собирается поесть после очень долгих дней голода.
— Это ты, Теодорк. Я едва понял, что это ты, но я узнаю это заикание где угодно. — Брок начинает смеяться, и я замечаю, что его друзья отъезжают. Надо отдать им должное, они, похоже, чувствуют себя очень неловко, но и не делают ничего, чтобы приструнить своего друга. — Что, ты все еще не можешь говорить? Теперь ты собираешься прятаться за юбкой своей подружки? Будь м-мужиком, Теодорк!
— П-поехали, Эдди. Д-давай уедем отсюда. — Я тянусь к ее руке, так как не хочу удостаивать его ответом.
Вместо того, чтобы взять мою руку, она шокировано смотрит на меня с негодованием во взгляде. Еще до того, как слова срываются с ее губ, у меня появилось плохое предчувствие, и трепет, который я чувствовал в животе ранее, фактически исчез.
— Тео, ты просто позволишь этому придурку так с тобой разговаривать? — Ее голос повышается от гнева, и она поворачивается к Броку, бросая на него полный отвращения взгляд, который искажает ее красивое лицо. — Сколько тебе лет? Двенадцать? Повзрослей.
Ее слова не злят Брока, он просто смеется.
— Я уже вырос, детка. Это ты встречаешься с р-р-ребенком.
Направляясь к нему, Эдди говорит:
— Знаешь что, можешь идти на х….
Я перебиваю ее, останавливая, и кладу руку ей на плечо:
— Эдди, п-пожалуйста, давай просто уйдем.
Эдди, наверное, наконец, слышит мою тихую мольбу сквозь пелену своего гнева, потому что шумно выдыхает, показывает Броку средний палец и едет со мной к выходу. Мы не разговариваем друг с другом, когда снимаем коньки и идем к машине, и даже не держимся за руки. Короткая поездка до ее дома кажется очень долгой, и атмосфера в машине накалена до предела. Только когда мы подходим к входной двери, Эдди, наконец, прерывает тишину:
— Тео, что это было? Почему ты позволил этому идиоту вытирать об себя ноги? — говорит она вопиющим тоном, требуя справедливости, но взглядом умоляет меня объяснить, чтобы разобраться в этой ситуации.
Издаю прерывистый вздох, потирая переносицу.
— Эдди, я знаю Брока много лет. Ему нравится внимание. Если не уступать ему и не отвечать, он оставит в покое. Его выходки не заслуживают ответа. Он классический хулиган. Я знаю, как вести себя с ним; я в достаточной часто имел с ним дело в школе.
— Прошу тебя, — фыркает она, — если бы этот способ работал, он бы до сих пор не издевался над тобой, верно? Сколько лет назад ты окончил старшую школу, Тео? А среднюю? Ты должен стоять за себя. Ты заслуживаешь этого! — Ее щеки краснеют от гнева на Брока, а голос становится все громче.
— Чего я заслуживаю, так это права выбирать, как отвечать людям, которые относятся ко мне так, будто со мной что-то не так.
— Мы что, серьезно сейчас ссоримся из-за этого? — Я не успеваю согласиться, что нам не следует спорить об этом или предложить оставить эту тему, потому что она продолжает свою тираду: