— Здравствуйте, князь! — отвечаю я и склоняю голову, что разглядеть практически невозможно.
Бестужев кивает, молча разворачивается на сто восемьдесят градусов и идет к вычурному крыльцу особняка. Я также молча следую за ним. Мне наплевать как на его отношение ко мне, так и на него самого.
Мы идем к приветственно распахнутым дверям Дома Троекурова, а я привычно сканирую окружающее пространство. Бестужев учится на ошибках: прилегающие улицы полностью перекрыты, а небольшой пятачок перед входом в ресторан охраняет десяток бойцов. Не удивлюсь, если за окнами домов прячутся снайперы, а в здании — одаренные аристо, готовые обрушить на головы врагов всю свою магическую мощь.
Бестужев пропускает меня вперед, я поднимаюсь на крыльцо и прохожу в помещение ресторана. Вздыхаю с облегчением только внутри: держащие меня на мушках охранники остались снаружи.
Оглядываю зал ресторана и убеждаюсь, что он пуст. Из гардеробной выскакивает парень в белой рубашке, черном фраке и с темно-зеленой бархатной бабочкой на шее. Он знаком повелевает снять темные очки, принимает их из моих рук и кладет в свободную ячейку стеллажа у бара. Затем с королевским достоинством кланяется и жестом приглашает следовать за ним.
Мы выходим во внутренний двор, я останавливаюсь на террасе и непроизвольно вздрагиваю. Вздрагиваю не от яркого света: периметр колодца двора оцеплен вооруженными бойцами, а крыши ощетинились стволами множества снайперских винтовок.
Завтрак под дулами огнестрелов — то еще удовольствие. Даже в элитном ресторане, даже в кампании красивейшей девушки, даже если она наследница Российского Престола.
Это примерно то же самое, что секс в павильоне киностудии на глазах у всей съемочной группы. С той разницей, что вместо объективов кинокамер на меня нацелены оптические прицелы.
Еще раз оглядываю периметр внутреннего дворика и заставляю себя успокоиться. Искра необъяснимого беспокойства гаснет, не успев разгореться ярким пламенем, и я уверенно шагаю вперед.
Наталья Николаевна Романова встает из-за небольшого столика, прячущегося от солнца и вражеских снайперов в тени огромной липы, и приветственно машет рукой. Густые ветви этого дерева недавно спасли мне жизнь, когда я сорвался с троса и свалился под ноги моей визави.
Направляюсь к девушке, с удовольствием оглядывая ее стройную фигурку. Играть восхищение нет необходимости: Наталья одета в облегающее платье темно-зеленого цвета, которое подчеркивает бесспорные достоинства гуттаперчевого тела и прекрасно гармонирует с изумрудными радужками глаз.
— Доброе утро, Ваше Высочество! — приветствую я красавицу, поклонившись, и целую любезно протянутую мне изящную ручку.
— Я тоже рада тебя видеть! — отвечает Наталья, и радушная улыбка исчезает с точеного кукольного личика. — К чему этот официоз⁈ Помнится, на балу в твою же честь ты не стеснялся крепко обнимать меня за талию, крепко прижимать к себе и вести беседу без церемониального флера!
— Слишком много людей наблюдает за нами через оптические прицелы — я лишь подстраиваю свое поведение под их ожидания! — кисло улыбаюсь и меняю стиль общения, становясь самим собой. — На балу я слегка перебрал шампанского, поэтому прошу прощения за некоторые вольности, допущенные по отношению к особе императорских кровей!
— Упомянутой особе эти вольности были весьма приятны, — с иронией замечает принцесса. — А легкое опьянение не помешало тебе спасти меня от ужасной смерти! О каких извинениях можно говорить⁈
— Право же, я теряюсь, выслушивая комплименты от первой красавицы Империи…
— Прошу тебя, верни мне того Александра, с которым я танцевала на балу — всегда предпочитала искренность дежурному пафосу!
Наталья улыбается и, подобрав подол длинного шелкового платья, садится в кресло. Следую ее примеру, проклиная аристократический этикет — терпеть не могу костюмы, да еще и нашпигованные жесткими бронированными пластинами. Я сопротивлялся, аки лев, но Шувалов настоял — этот завтрак под открытым небом ему не понравился сразу.
— Я позволила себе заказать нам по чашечке кофе, приготовленному по рецепту моей бабушки! — Романова резко меняет тему, улыбаясь столь же мило, сколь и ненатурально.
Материализовавшийся рядом с нами официант в белых перчатках ставит на стол миниатюрные чашечки с густым черным напитком, и я с удовольствием вдыхаю божественный аромат кофе, разбавленный нотками корицы, перца и гвоздики. Делаю глоток и не могу удержаться от восхищения — кофе, действительно, великолепен. Бурда, которой многие годы угощал Шеф, не идет с ним ни в какое сравнение.