— Вижу.
— На. Да крепче держи. Крепче, говорю, алкаш ты соплежуйный! Тебя вообще зачем мама родила⁈ Бей вот сюда. Смотри, куда я показываю, а не на нож! Вот сюда, под ребро, понял? Бей, говорю, а то горло перегрызу!
Заказанный белеет и впадает в кататонию, во какое слово знаю. Вздыхаю. Все, буквально все приходится делать собственными руками! Ну что за жизнь⁈
Зажимаю безвольную кисть заказанного крепкими пальцами и бью себя ножом. Точно под ребро.
Заказанный дико смотрит, как стекает к его ногам мощная фигура, и бежит непонятно куда, качаясь и размахивая ножом. Дебил — он и есть дебил. Куда ты от меня убежишь, болезный, если теперь ты — это я?
-=-
Сижу на тахте, морщусь от боли в голове и угрюмо зыркаю на недовольную так называемую мать. Это ж надо было так надраться! И было б с чего, а то с двух кружек пива. Полная непереносимость алкоголя, а туда же, вместе со всеми в бар! Ушлепок.
Семейное наследие сработало, телом завладел, свое оставил на стоянке, вроде бы ушел от заказчика чисто, пусть теперь гадает, кто грохнул киллера Хрипа и как. И локти пусть грызет, аванс уплачен и уже переведен на безопасный счет, уплыли денежки! Можно радоваться и в ладоши хлопать, но как же нехорошо с перепою! Во рту кака, в голове вава, как шутили в детстве. Правильно шутили. Хорошо понимали, чем грозит выпивка, и все равно половина знакомых из детства спилась и не дожила до пенсиона. Зловредное человечье племя, правильно их убивал, недостойны жизни! Сам-то я не человек, мне пьянство не грозит… но как же теперь трещит голова! Убить бы говнюка, да его уже и так нет на свете!
Осталось перетерпеть, немножко оклематься, чтоб хотя бы вернулась способность к осмысленным передвижениям, найти подходящего субъекта и совершить еще один переход. И дальше можно жить без оглядок на вереницу исполненных заказов за спиной. И начинать потихоньку новую вереницу, чего их жалеть, этих людей. Ну и кушать хочется, а для этого нужны деньги. Которые зарабатываются трудно, а отбираются сравнительно просто. Да, я убийца и грабитель, и мне не стыдно! А вы попробуйте найти в мире кланов и магии работу с таким соотношением зарплаты и вложенного труда. Когда найдете, тогда и обвиняйте.
От этих мыслей мне сразу становится легче. И я наконец обращаю внимание на так называемую мать. И прихожу к выводу, что она ничего так, для людей даже вполне ничего так! На нижнем пороге фертильности, что придает особое очарование сохранившейся красоте. Вот чего не отнять у клановых, так это их умения сохранять красоту и юность. Понимают мерзавцы, в чем толк жизни! Кутят, гулеванят, бегают напропалую налево и направо, по пять жен охаживают, плодятся без счета, дерутся на дуэлях без меры… молодцы! Убить бы их всех.
Вот и эта как бы мать. Нищая, судя по обстановке, далеко не молодка, трое детей-придурков уже взрослые — но свежа, свежа!
— Чего уставился? — спрашивает якобы мать, не оборачиваясь от плиты. — Кредитку не дам, и не смотри. Она на еду, и то не хватит.
Свешиваю ноги с тахты, сажусь. Осторожно трогаю голову. Вроде не расколота. А ощущения те самые. Убить бы говнюка, да уже убил.
— Что у тебя с деньгами? — спрашиваю хрипло.
Хрип — это плохо, это примета, но от семейной особенности сменой тела не избавиться.
— С деньгами у меня ничего, — говорит женщина устало. — Их нет, в долг живем. А чего это ты интересуешься? Неужели за ум взялся?
— Пора бы! — рычу непроизвольно. — Взрослый уже.
Женщина так удивляется, что ставит плиту на автоматику, легко садится рядом на тахту и смотрит с непонятным вопросом в серых глазах. Потом горько улыбается:
— И будет, как в книжках? Ты поступишь в магическую академию, откроешь в себе невиданные способности, станешь Магистром, вернешь процветание семье, создашь собственный клан и возьмешь в жены всех трех княжон Меньшиковых?
— Неплохой план, — одобряю я. — Для пятнадцатилетнего дурачка.
— Да, только я уже не в том возрасте, чтобы верить сказкам.
— Ты вполне еще ничего так.
Странно, люди мне в целом чужды, но почему-то именно ей захотелось сказать приятное.
— Я знаю, — просто соглашается она. — Я знаю, что красива, как младшая Меньшикова. Только она еще и богатая. Понимаешь?
Она права. Деньги — та же красота. Ну и сила тоже, понятное дело.
Вдруг накатывает нежность, а следом — неукротимое желание обнять грустную красавицу, утешить… Впрочем, нет, с трудом, но все же укротимое. Помогает справиться с желанием понимание, что чувства не совсем мои. Так, просто позывы чужого тела. Проблема, но небольшая. За неделю-другую все позывы я задавлю, останутся одни рефлексы, да и с теми справлюсь. А потом можно и внешность менять. В границах дозволенного генетикой и потихоньку, чтоб не вызвать подозрений…