Простолюдины соответственно образуют другую закрытую группу. Тоже свои классы, своя программа. Благородным до них дела нет, а простолюдинам нет дела уже до нас. Потому что мы — это коррекционная группа. Иначе говоря — дурачки. Да, мы тоже учимся тут. Только у нас вход отдельно, столовая отдельно и все отдельно.
Совсем другими глазами оглядываю свой класс. Дурачки? Ну, разве что очень условно. Из реальных дурачков здесь, наверно, один я. Но как раз я из-за благородного происхождения учусь не хуже остальных. Цепкая память и прочее, что прилагается к магии. Только здоровье подкачало. Остальные ученики вполне нормальны на вид. Просто не тянут учебу по основной программе. По разным причинам не тянут. У кого-то не хватает усидчивости, у кого-то воображения, ума. У кого-то — денег на спецкурсы вроде биологии или иностранных языков. Таких — тоже сюда. Мы — своего рода отбросы общества. Но очень полезные отбросы. А кто, кроме нас, будет работать на предприятиях Меньшиковых за смешные зарплаты? Только те, кому с детства внушили, что они — второй сорт. Нет, даже третий. Второй — это простолюдины и обнищавшие благородные.
Друзей и просто хороших знакомых у меня здесь нет. Уж очень характерная у меня рожа, со всеми признаками вырождения. Становится понятней, почему говнюк ударился в алкоголь и наркотики. Дома отторгают, в школе тоже — куда ему еще податься? Только в грезы.
Сижу на уроках, слушаю. Справа — очень приличная, аккуратненькая девочка. Чернобровая, личико кругленькое, серьезное. Симпатичная. За что-то ее наказали, раз посадили рядом со мной. Мы не общаемся, вообще словно не видим друг друга.
Уроки… От уроков осталось странное впечатление. Вроде знаю побольше преподавателей. А доходит до практической работы, и вылазят нюансики, в которых не разбираюсь. Это, наверно, присуще всем взрослым. Из школьной программы в памяти остается только основное да еще то, что используется в работе. Ну зачем, к примеру, запоминать на всю жизнь, как именно оформляется решение задач по математике? Решить-то я их решил, но удостоился очень недовольного взгляда от учителя.
А вот он от меня удостаивается взгляда очень профессионального. И я всерьез, прямо на уроке, начинаю прикидывать, как бы его пришибить, не оставив следов и не отметившись на камерах. Потому что учитель незаметно, планомерно и очень умело калечит личности учеников. И мою в том числе.
Отодвигаю в сторону тетрадь и внимательно смотрю на учителя. Высокий, аккуратный, обаятельный мужчина. Благородный. Более того, обученный маг-ментат. Ментаты, они все обаятельные. Вот как, оказывается, выглядит причина алкоголизма несчастного паренька Роя Збарского.
Учитель словно что-то чувствует и разворачивается. И пристально смотрит мне в глаза.
Глава 6
Учитель смотрит в мои глаза, я — в его. Несколько секунд бодаемся взглядами. Не ментат, делаю я мысленную поправку. Так, мимо проходил. Единственное, что он умеет — придавливать волю учеников. Зато делает это с душой! Может, он и не зверь вовсе, не садист и тем более не преступник. Может, он вообще делает это из лучших побуждений, мол, зачем недоумкам излишняя самостоятельность. Может, просто немножко облегчает себе работу — дети с задавленной волей более послушны.
Только для меня он — убийца. Что сможет в жизни безвольный подросток? Да то, чем пробавлялся некий говнюк Рой Збарский, больше ничего.
Учитель принимает решение и решительно идет ко мне. Протягивает руку, чтобы… чтобы что? Прикоснуться, похлопать по плечу, погладить по щеке? За время урока он проделывал так не раз с учениками, после чего они сникали и теряли всякое стремление к самостоятельным действиям. Для меня все варианты одинаковы — он хочет прикоснуться. Ни в коем разе, знаю я таких, я сам такой!
Бах! Моя рука сталкивается с его рукой, и я непроизвольно выпускаю когти. Невидимые. Учитель их не ощущает, потому что это даже и не магия, а… ну вот такое свойство нашего семейства. Не ощущает, но внезапно бледнеет, отворачивается, возвращается к учительскому столу… Сейчас ему плохо, очень плохо, он не соображает, что делает. Машинально собирает в стопочку учебные материалы, так же машинально подравнивает… а потом на негнущихся ногах идет к двери и уходит. Как умирающий зверь инстинктивно ищет укрытие, так и учитель на остатках сознания стремится домой. Там его укрытие.