Около меня Вера останавливается и говорит негромко:
— Если правда то, что рассказала нам Риммочка, то Меньшиковы за тобой придут. От них правду не спрячешь, они маги. Так что не о клане бы думать, а бежать.
— Придут — убью, — просто говорю я.
Бывшая фрейлина отчего-то пугается, кивает на прощание Риманте и быстро уходит.
И мы остаемся в квартире вдвоем.
В квартире — четыре кровати. Четыре мягких, абсолютно свободных кровати. И довольно удобная банкетка на кухне. И рядом — кавайная девочка…
Видимо, она думает примерно о том же, потому что поднимается и медленно пятится к выходу.
— Я… пойду, — еле слышно предупреждает она.
И зыркает ну очень красноречиво. Мол, не подходи, убью.
— Сначала — лечить, — напоминаю я. — Ты же лечиться пришла. И я обещал.
И смело подхожу вплотную. Ух, пинка не последовало.
— Мне требуется контакт с кожей, — предупреждаю я. — Где тебя можно держать, чтоб не пиналась?
Ответ прозвучал, когда я уже решил, что она снова потеряла способность к речи.
— Не буду пинаться.
Все же крепко прижала ее жизнь. Готова на самые отчаянные поступки, лишь бы выбраться из полной безнадеги. Тем мне и нравится.
Захожу со спины, аккуратно размещаю ладони на ее животе. На маленьком, гладком девичьем животике. Под рубашкой. Живот непроизвольно дергается — и только. Нежный, мягкий — и-и-и, как выражаются сестрички. Так и тянет опуститься пониже и подняться повыше, причем одновременно. Но отвлекаться не стоит. Работаем. Диагностика.
Сосредоточенно разбираюсь в ее состоянии. Ох и наверчено. Обрывки магических блоков, какие-то энергетически пустые охранные структуры, встроенная поддержка привлекательности, что-то подобное у Веры видел, пока не сжег… и робкое восстановление магической составляющей. Так, стоп. Что это на фаллопиевых трубах? Какая-то несуразная конструкция… Не понял, это девочке стерильность поставили, что ли? Мой самке⁈ Убью уродов!
Конструкцию я вычищаю. С учетом прошлого опыта — крайне осторожно. Получилось. Так же осторожно чищу поломанные магические блоки. Ну, ломать не строить, это я умею… уже умею, м-да.
— Жжет, — еле слышно говорит девочка. — Везде.
Еще бы ей не жгло. Какой-то садист разнес всю магическую составляющую и задел по касательной физиологию. Не просто же так у нее имелось освобождение от гимнастики. От лечебной гимнастики, где только ручки надо поднимать и наклоняться! И этот садист — он не из местных. Нет здесь заинтересованных в таком зверстве. Если б хотели убить — просто убили бы. А тут целенаправленно лишали магии, лишали возможности продолжить свой род… но так, чтоб никто ничего не заподозрил. Чувствуются специалисты столичного разлива. Есть там специфическая служба, «Генеалогическое бюро» называется, получал от них заказы. Вот чисто их почерк. Убить бы их всех.
У них бы получилось, вот только я вижу внутренний мир магов. И могу его поправлять. Ну, если осторожно. Сами маги на такое не способны, только представители нашего семейства. И теперь еще Вера. Скоро увидит. То-то удивится.
Отступаю. Риманте торопливо заправляет рубашку, на меня упорно не смотрит.
— У тебя ведь не было месячных? — спрашиваю я прямо.
Она краснеет и отрицательно мотает головой.
— Будут, — обещаю я. — Уже вечером. Готовься.
— Кто ты, Рой?
Что ж, правомерный вопрос. Она как бы теперь моя невеста. Пришла проведать больного и невзначай выскочила замуж, хе-хе. Ну, почти. И я ее только что лапал. Имеет право знать.
— Выплеск магических способностей, — сообщаю я почти правду. — Кровь предков, очень старая магия. Сейчас про нее не знают.
— Как ты убил Меньшикова?
— Зачем тебе? Убивать — работа мужчин. А ты — магесса, будущая целительница. Твое предназначение — спасать.
Риманте опускает глаза:
— У Меньшиковых есть такой князь — Кирилл. Он старший. Если сможешь — убей его.
— Да не вопрос! — пожимаю я плечами. — Тебе его голову или просто закопать?
— Утопить будет лучше всего. Чтоб захлебнулся.
Риманте целомудренно оправляет юбочку, чинно желает мне «выздоравливай, Рой» и с достоинством удаляется. А я понимаю, что клану — быть! Расшибусь, но для такой необыкновенной девочки сделаю!
Но я не расшибусь, скорее других расшибу. Значит, Кирилл Меньшиков? Не он ли убил ее отца и покалечил ее саму? Утопить? Ну, значит, так тому и быть.
Когда Вера возвращается, я сижу на кухне за столом и кушаю. Собственно, я из-за стола и не выходил. Разве что на десяток минут для лечения одной кавайной девочки, моей невесты, между прочим.