Отбираю у него ти-фон, самому нужен. А князя головой об дно, чтоб не выделывался. Риманте просила утопить, вот и топись. А хороший у князя телефон, «обсидиан», из тех, что под водой работают, только весь в драгоценных камушках и платиновой оправе. Платина, кстати, фу, дурновкусица — страшно оттягивает карман, разве что в драке удобно противника по кумполу приложить.
По памяти набираю номер невесты, молча разворачиваю ти-фон камерой на фонтан. Как раз в этот момент князь Кирилл неимоверным напряжением всех сил вырывается из левитационного захвата, повисает на бортике и орет:
— Отец, за что⁈
Ну да, так-то левитатор на весь город один, что еще может он предположить? Но орет — это плохо, вон уже охрана со всех сторон бежит. Поплавай-ка в фонтане, голубчик, не возводи напраслину на отца! И поплавай мордой в воду.
Князь барахтается, пробует вырваться — бесполезно. Потом под водой разгорается невидимое сияние, и в дальнее крыло дворца врезается огромный воздушный диск. Решил погибнуть в бою с собственным отцом? Ну-ну. Князь Кирилл, я тебя даже немножко уважаю. Но зря ты убил отца одной очень дорогой для меня девочки. Не стоил того какой-то рыбозавод.
Еще один диск проносится мимо и сносит парадный вход. Звон стекла, грохот падающих колонн, крики — красота!
Третий диск у князя получается совсем хлипким. Всего-то разворотил окно в верхних покоях. Значит, наглотался водички князь, скоро успокоится.
— Это ты, Рой? — вдруг доносится из ти-фона тихий голос девочки. — Отпусти его. Достаточно.
Отпустить? Зачем? Чтоб оставить в живых заклятого врага? Но с другой стороны… управляет кланом пока что старый хрыч, а он разумнее сыновей, возможно, оценит жест милости.
Пожимаю плечами и снимаю с князя пресс. Чего-то он не всплывает… Подхватываю тело и затягиваю левитацией на бортик бассейна. Прислушиваюсь. Хм. Булькает. Буду считать, что дышит.
А хорошо мне помог князь Кирилл, в пыли и суматохе пробираться незамеченным гораздо проще. Нахожу патриарха Нюхом в малом зале. Сидит, старый стервятник, вжался в кресло, охрана вокруг стеной.
Хватаю его кресло левитацией и тихонько тяну к себе в коридор. Надеюсь, у старика хватит соображения понять намек и не сопротивляться. Потому что если будет сопротивляться, просто стукну его об стену, как он меня, и уйду. Меня мама ждет, сестры и невеста, мне спать надо, кушать и заживляться…
— Выйти всем! — хрипло каркает патриарх. Надо же, маразматик, а сообразил.
Охранники угрюмо топают мимо меня. На меня не смотрят, ну и я не афиширую свое присутствие.
— Кто ты? — подает голос старик.
Ага, разбежался. Так я ему и сказал. Пятнадцатилетнего сопляка Роя Збарского он бояться не будет, хоть ему тут всю резиденцию разнеси.
— Вы вмешались в операцию императорского генеалогического бюро, — хриплю я из темноты коридора.
— Нас не предупредили!
— Заплатите семье за неудобство. Правильно заплатите — останетесь живы. Князь Кирилл вам в образец.
И я ухожу. Нечего баловать всяких Меньшиковых подробными объяснениями. Их место — не лезть в большую политику. Сидят в провинции — вот пусть и сидят. Пока не ощипали.
Выбираюсь за ограду резиденции. Ориентируюсь на местности. Это просто, это любая домашняя кошка умеет. А далеко до дома. Придется лететь на внешнем управлении. Да еще прятаться ото всех. Эх, разве это жизнь⁈
Прихожу в себя уже дома. В смысле, в самого себя, в Роя Збарского, так-то я в куна-чакре сознание терять и не думал.
Открываю осторожно глаза. Риманте. Сидит, смотрит, глаза на мокром месте.
— Рой… — шепчет она. — Живой…
— Мама, он очнулся! — орет рядом Хелена. — Он все же очнулся, а ты не верила! Ну, Прыщ, я тебе за переживания мамы таких пинков навешаю! Только выздоровей!
— А что со мной сделается? — шепотом огрызаюсь я. — Конечно, очнулся.
Сестричка появляется в поле моего зрения.
— Что? — задумывается она. — Допустим, голова воспалится и отвалится. Она у тебя вообще-то поломана во всех местах.
— Это хорошо, — бормочу я. — Хорошо, что во всех. Правильно срастется. Буду как Ален Дюпон. Только красивее.
Заявляется Вера. Глаза тоже на мокром месте. Но они еще и сердитые.
— Ну что, герой, победил магов? — ругается она. — Вояка сопливый! Оцелот облезлый! В следующий раз вообще кусками возвращаться будешь? Горе ты мое…