— Как будто смотрят, — признается она. — В щелочку.
— Смотрят. Но не в щелочку, а в окно. Запоминай, вот так работает Нюх. Вон он, на другой стороне першпективы. Мнется, болезный. Возле черного лимузина.
Вера осторожно выглядывает в окно.
— Князь Кирилл Меньшиков.
— Верно, князь Кирилл, — усмехаюсь я. — Сходи, верни ему ти-фон. Там у него коммерческие контакты, и вообще… для работы требуется. А нам он все равно не подходит — именной. С чужим позорно ходить. Жанна, принеси игрушку.
— А можно, я один камушек выковыряю? — канючит Жанна.
— Можно. И для Хелены один. И Риманте. Но скажешь об этом князю сама, чтобы мама не позорилась.
— Э-э-э…
Жанне страшновато. Князь ведь за такие шалости может прибить на месте. Я выжидательно улыбаюсь.
— Хорошо! — решается Жанна, отчаянно труся.
Вера с тревогой смотрит то на меня, то на нее. Успокаивающе сигнализирую глазами. Вера еще не осознает, какую убойную силу представляют ее дочки. Считает их детьми. А они обе красотой в маму. Ну и я подстрахую на всякий случай. Магические атаки мгновенны, но готовятся долго. Если князь Кирилл засветится магией, я через окно увижу. И тогда не завидую его судьбе.
Хелена вопит, как баньши. На шум прибегает Риманте, и обе девочки с жадным любопытством прилипают к стеклу.
Смотрю, как дамы шествуют через першпективу. Машины вежливо приостанавливаются. Вот что значат обновки, приобретенные в магазинчике, что снизу. Вот князь вежливо здоровается с Верой. Жанна выступает вперед. Решится или нет?
Жанна беззвучно шевелит губами. Могу ее услышать, но зачем? Так интересней. Но трусит она — даже отсюда заметно.
Князь Кирилл вдруг закидывает голову и хохочет. Идиот. Чуть не влепил ему от неожиданности.
Мужчина прямо на улице вскрывает ти-фон, вытаскивает из него блок управления, карты памяти и с легким поклоном возвращает корпус обратно Жанне. Снова ржет, целует ручку мило засмущавшейся Вере и убывает на своем лимузине.
— И-и-и! — вопят девочки и возбужденно подпрыгивают у окна. Ладно Хелена, но откуда бандитские наклонности в скромненькой Риманте⁈
Глава 14
Мишель Портман вошла в главное здание генеалогического бюро через вход для посетителей. Прошла по широкому холлу с группками просителей возле информационных консолей, завернула в тупичок с санузлами и открыла неприметную дверь без таблички.
Дуло пулемета в стальной амбразуре чуть заметно шевельнулось. Она достала удостоверение сотрудника Третьего тайного отдела, предъявила в раскрытом виде. Старший охранной группы изучил, глянул недоверчиво снизу вверх — Мишель ростом превосходила большинство охранников, отчего те злились и придирались не по делу.
«Да, я русская!» — со злобой мысленно ответила бойцу она.
Ну, Мишель. Ну, Портман. Ну, два метра. И что⁈ Предки переехали в Россию еще двести лет назад! Фамилия в «Бархатном списке» упомянута, знать надо!
— Проходите, мадемуазель Портман.
Она прошла с гордо поднятой головой. Поправлять не стала, бесполезно. Еще лет пятьсот останется для всех в Москве мадемуазелью.
Перед кабинетом начальника Третьего тайного она невольно задержала дыхание. Справилась с волнением, резко выдохнула и толкнула дверь. Стучать не стала — в Третьем тайном не принято. Чужие не ходят, а свои только по вызову.
Хозяин кабинета больше всего походил на разжиревшего, постаревшего бульдога. И такой же злобный и со стальной хваткой. И звали его так же — Бульдог. Глянул недовольно на ее уставные брюки и снова уткнулся в бумаги. Она упрямо поджала губы. Да, она в курсе, что ее брюки бесят всю мужскую часть отдела, но красоваться в коротенькой парадной юбчонке ради прихотей каких-то мужланов не намерена! И сутулится специально, чтоб на грудь не заглядывались!
— Гриф — твой старший?
— Да, — осторожно ответила она. — Был.
— Принимай его дела, Француженка.
Увесистая папка с совершенно секретными документами небрежно скользнула к ней по поверхности стола. Левитатор, просто жуть какая-то.
— Распишись. И здесь тоже. Командировка. Что-то в Старом Донце по нашей части засветилось. Дебил какой-то жалобу прислал. Знать не должен о нашей службе, а прислал. Съезди, заткни говоруна. Заодно проверь два дела. Рой Збарский — литера высшего контроля. Риманте Зверева — литера общего контроля. Непонятно, то ли живы, то ли нет. Разберись. Если живы — исправь. По возвращении доложишь. И еще — сними брюки. Стесняешься кривых ног — обратись к целителям, у нашего отдела скидки.
— Юбку надевать? — не сдержалась она.