Ох и каша в голове мамы Веры. Живет в реальном Старом Донце, а по убеждениям — как будто в стране Розовых Пони. Это, конечно, здорово, нам очень нужна светлая и порядочная личность в нашей компании расчетливых эгоистов — но надо же понимать, какова реальность!
Сажусь и отбрасываю расслабленный тон.
— Мама. Мы не ментаты. Мы не берем тела под внешнее управление, просто сидим сверху и подглядываем. Максимум — подталкиваем под локоть. Мишель ни за что не отдала бы мне пистолет, если б сама не была внутренне против убийства невинной девочки. И даже не пробуй управлять кем-то разумным, не получится! Ты, которая в куна-чакре, резко против подавления воли. Я, соответственно, тоже. Вот когда тебе врежут так, что потеряешь сознание — тогда другое дело. Спокойно добредешь на внешнем управлении. Я так от Меньшиковых вернулся.
— Все равно лучше не рисковать, — упрямо бормочет Вера. — У нас есть доходный дом, добыли деньги на учебу — и довольно. Поступите в Магическую академию…
— Ну да, ну да! Выучимся, станем Магистрами! И далее по сопливым сериалам! Мама. Мы создаем клан. Мы вынуждены и мы будем рисковать. Чем, по-твоему, занимаются кланы? Принимая во внимание, что весь мир давно поделен? Вот этим самым! Отбирают у других и потом отобранное защищают! И живут с дани на отобранное. Знакомо такое понятие –клановые войны? Вот это наша действительность и есть. Мы отобрали у Меньшиковых дом, защищаем его и живем с его доходов. Все так живут — в смысле, все кланы.
— Рой прав, — подключается пришедшая на шум Мишель. — И император живет так же. Просто он — самый сильный клан.
— Неправда, у кланов есть производства! — упрямо возражает Вера.
— Ха-ха три раза. В Магической академии даже нет инженерного факультета! Производства — для простолюдинов. Они там работают на нас, клановых. И менеджмент производств тоже работает на нас, только за суммы немножко побольше средних.
— Рой, я все равно против.
— Да будь против! — легко соглашаюсь я. — Мы живем в мире кланов, нам из схемы не выбраться. Не мы, так нас.
— Мы могли бы уехать…
— Мама. От жизни кланов можно уехать только в простолюдины, там иные заботы. Но простолюдинкой ты жить не возжелала, лучше в реку. А если в клане — то вот это все наше, хотим мы того или нет. И вообще — чего ты переживаешь? У нас дом на границе кланов, с непонятной принадлежностью. Завтра на нас позарятся Ярыгины. Или те же Меньшиковы — не перевелись там еще дурачки. Или Лихачевы. Или… вот эти вот, которые идут сюда.
И я резко вскакиваю на ноги.
— Взгляды, — бормочет Вера. — Много взглядов…
— Девочки, в коридор! — звонко кричит Мишель. — Стрелки! Жанна, Хелена — пистолеты в руки и к тайным ходам! Риманте — на пульт, видеоглаз во двор! Вера…
— Мы прогуляемся до калитки, — сообщаю я не в меру раскомандовавшейся оперативнице. И когда только успела показать Риманте, как работать с видеоглазом?
— Рой, не рискуй…
— Вера, мы с тобой из породы животных, — усмехаюсь я. — Этого уже не изменить. А животные не тренируются в спортзалах. Они матереют в битвах. Другого пути получить Силу у нас нет. Я к калитке, на тебе лестница. Вперед.
Иду через двор. Нюх, Зрение, Слух настороже. Народу на першпективе многовато, это плохо, забивают восприятие. Но вроде агрессоров шесть… девять… нет, двенадцать человек. Многовато для одного подростка. Для одного подростка, которому нельзя демонстрировать истинный уровень возможностей. Ладно, посмотрим.
И я смотрю. Смотрю, когда нужно было максимально усиливать Нюх! Я почуял его за шаг до калитки — резкий, ни на что не похожий запах трехкомпонентной взрывчатки. Чертова першпектива, чертовы толпы народа, неудивительно, что зевнул дистанционное минирование…
Реагирую за мгновение до взрыва и прыгаю. А что мне остается делать? Прыгаю, как прыгают обезумевшие кошки, спасаясь от собак, когда в момент взлетают на высоченное дерево и потом трое суток не могут слезть.
Ударная волна с крошками асфальта и бетона догоняет меня в прыжке, поддает под зад, крутит и швыряет с размаху. Бац! Темнота.
Прихожу в сознание на крыше. Ох, что ж я маленьким не сдох… Спина горит, зад… стыдно, но горит еще сильнее. Шведский горный костюм в клочья — а он, между прочим, дорогущий даже для меня! Ну, отомщу уродам…
Подползаю к краю крыши, осторожно выглядываю. Во дворе стремительное рубилово, страшное своим безмолвием. Мишель дерется в окружении. Покрывается сиянием — боец отлетает с дымным следом. Ага, тот самый «Утюг». Бахает выстрел — вспыхивает искорка на ее щите. Хотя по определению наверняка не щит, а какой-нибудь «поднос особо прочный, безразмерный».