Князь немножко смутился. Ну да, мелькало иногда в голове, что очень уж непохожа на остальных Меньшиковых его Сашенька…
— И ты — навсегда. Видишь? И этого не видишь. Значит, суждена нам долгая жизнь. И тебе, и мне. И мы — дочь и отец навсегда. А значит, и клан наш сохранится. Вот сколько всего в простых звуках, а ты не видишь! И никто не видит…
Князь Леон погладил по голове поникшую дочь и ушел очень задумчивым. Александра проводила его нежным взглядом. Потом раскрыла книгу не глядя — так, как положено раскрывать, когда хочешь увидеть знаки судьбы. И грянуло со страницы:
'И царь сумел развеять ночь —
Развеять, но не превозмочь.
И закатилась навсегда
За край небес его звезда'.
Она долгое мгновение смотрела широко распахнутыми глазами на страшное знамение. Потом закричала — дико, жутко и беззвучно. И рухнула в припадке на пол.
Вбежавшие в комнату слуги привычно навалились, не дали девушке покалечить себя в приступах судорог, кто-то громко позвал дежурного врача… Одна из горничных увидела раскрытую дорогущую книгу, охнула, подхватила с пола, захлопнула и поставила на полку. И Александра пришла в себя.
— Оставьте меня, — прошептала она. — Оставьте меня все…
В комнату ворвался перепуганный князь Леон. Подхватил дочь на руки, уложил на кровать.
— Гил Гэлад…
— Что? — склонился князь. — Что с тобой⁈
— Гил Гэлад, — ясно и четко сказала юная провидица. — Он погибнет.
И потеряла сознание.
-=-=
А хорошая ночь была! Тихая, спокойная! Ни один киллер не приперся! Так что выспался всласть. Да и день неплохо начинается.
Лежу на кушетке в кухне, блаженствую. Летний бал позади, через неделю начинается учеба в Магической академии. То есть — неделю можно ничего не делать! Это ли не благодать?
Женщины все на кухне. На меня не обращают внимания, не до меня им. Они взахлеб обсуждают Летний бал. Кто к кому подошел, и что сказал, и как руку подал, и что потом было… Вера сияет. И Мишель сияет. И близняшки сияют, как ни странно, тоже. Жанна недоразумение на балу уже выкинула из головы. Подумаешь, получила по щеке. Зато ей потом помог подняться та-акой красавчик! А другой на танец пригласил! И выяснилось, что они вместе в академию поступают! И у Хелены свои переживания. А Риманте как залипла на аттракционах, так до закрытия бала там и проторчала, понятно, почему я ее не видел. Ну, не каталась девочка в детстве на каруселях… с мальчиком, как я понимаю. Вон как щечки горят. И на меня не смотрит.
Наконец женщины выговариваются. В смысле, им есть еще что обсудить, но из той серии, которую уже не всякому доверишь. Не всякому, а только лучшей подружке, на ушко и под страшные клятвы. Сестрички, понятно, друг с дружкой посплетничают, Риманте состроит невинную рожицу, мол, не было ничего, и не пытайте… а мама Вера явно готова довериться Мишель. А та — ей.
Но прямо сейчас женщины замолкают и обращают свое внимание на мою тушку.
— Ну, если честно, Рой нас всех обскакал! — признает Мишель. — И подрался, и девицу защитил, и с самой прекрасной из княжон Меньшиковых танцевал! И как танцевал! Аж я сама загляделась!
— Ой…
У мамы Веры огромные глаза.
— Мы разбогатеем, ты станешь Магистром и возьмешь в жены всех трех княжон Меньшиковых! — бормочет она в смятении. — Я же сказала, но сама не верила! А ты… уже с Меньшиковой танцевал… И разбогатели мы просто неприлично… И дар левитатора уровнем магистра и есть…
Невольно ухмыляюсь. Это она еще не знает, что мне княжна в танце выдала. Вот и пусть дальше не знает, это мои с княжной дела… кстати, как ее зовут? А, неважно.
— Вера, у тебя пророческий дар? — восхищается Мишель. — А напророчь мне с Браном счастливую жизнь!
Так. Князь уже для нее просто Бран. Быстро они. Впрочем, я тоже… ненамного отстаю. Княжна вообще-то в открытую назвала себя моей женщиной. На молодежном сленге, но что это меняет?
Женщины шутливо пререкаются. На кухне — теплая, уютная такая семейная атмосфера. Даже портить неохота. А надо.
— Вы не о том спорите, — лениво подаю голос я. — И не то обсуждаете. Летний бал. Идет придурок Коэн, он же Коля Бабкин по паспорту. И мешает ему пройти не кто-нибудь, а Жанна. Хотя она в стороне стоит. Этот педераст специально к ней шаг сделал.
В кухне устанавливается озадаченная тишина.
— Бил ее со всей силы, не ради скандала, по-настоящему, — так же лениво продолжаю я. — Повезло, что бить не умел. А его чокнутый приятель во фраке как раз умел. И ударить он хотел с магическим усилением. Ногой. С чего бы, а? Ведь Старый Донец — мирный город? Вы сами говорили, что здесь благородные друг друга не убивают. И еще у нас есть упившийся маг. Между прочим, маг Огня. С заклинанием «огненного клинка» наготове. Направленным — вот странно! — точно на Жанну. Ну и еще на десяток жертв, но в фокусе удара — Жанна. Вот что надо бы обсуждать, а вы про мужчин. И я не понимаю одной мелочи… одной такой незначительной, несущественной мелочи… а кто у моих сестер настоящий отец? А, Вера? Кто он такой, что против его дочери выстраивается многоходовая, хорошо обеспеченная спецоперация? Кто он такой, что Жанну теперь необходимо убить под видом несчастного случая?