Вернувшись, снова отмываюсь под краном. Какая мерзкая штука эта кровь! Липкая — фу!
Денег у профессионалов не нашлось — профессионалы. Удовлетворился мародеркой. На сколько они там арендовали квартиру, на месяц? Вот пусть через месяц их и найдут, не раньше. А лучше, если позже.
— Бросайте это грязное дело! — машу рукой сестричкам. — Потушили, и хватит. Все равно оштрафуют. Собирайтесь и уходим, если жить хотите.
Оказалось, что жить хочется всем, даже Вере, даром что одной ногой в могиле из-за своей клятвы, так что собираются быстро. Для женщин. Ладно — для растерянных женщин быстро. И мы уходим, так сказать, в туманную даль. А пожарные если захотят чего спросить, или там муниципальные дознаватели — повесткой вызовут.
Одно хорошо — деньги с кухонного стола Вера забрала мгновенно и без возражений. Когда по тебе стреляют из гранатомета, такие мелочи, как происхождение денег, разом перестают волновать.
А что плохо — как-то шумно начал жить. А я шум не люблю.
Глава 3
— Что-то шумно у нас, — проскрипел дед. — Не находите?
Князья стояли перед патриархом навытяжку, только младшенький принял небрежную позу, как всегда, идеально чистенький, наглаженный, благоухающий, даром что провел всю ночь в клубе. Оно понятно, поздний сыночек, любимчик, деда не боится. А зря.
— Стреляют, — рассеянно сказал младший. Поправил манжету и полюбовался идеальной картинкой. — Не магия же.
Инвалидная коляска деда приподнялась в воздух и развернулась в сторону посмевшего подать голос. Ястребиный нос старого хрыча уставился грозно, вот-вот клюнет. Над приемным залом повисла почтительная тишина.
Меньшиков-Первый считался завзятым русофилом и резиденцию себе выстроил в соответствующем стиле. Огромное парадное крыльцо, двадцать ступеней до него, огромный приемный зал с мраморным полом для балов, дней рождения… и экзекуций нерадивых родичей, вот как сейчас. Половина из которых с нерусскими именами и внешностью, такой вот выборочный русофил.
— Стреляют, — проклекотал дед. — А не должны! Не должны осмеливаться! Мы — Меньшиковы! У Ярыгиных пусть стреляют, у Лихачевых! Это в Москве мы среди равных, а здесь — сила! У нас — почтительная тишина и спокойствие! Должны быть! А нету! Или нас кто не уважает, а? Кирилл, разберись!
Старший князь коротко кивнул. Он не осмеливался на переглядки с братьями, но чувствовал, что недоумение буквально разливается по залу. Старый хрыч редко вмешивался в управление, и только в действительно важных случаях. И что он учуял на этот раз⁈ Или ничего, из ума начал выживать? Так маг из сильнейших, не должен бы. Но ведь прав младшенький — стреляют. Не магия же! А стреляют… на то она и жизнь. В Москве вот тоже стреляют. Кланов это не касается, клановые бойцы пули на завтрак едят.
— Расслабились! — внезапно рявкнул дед. — Угроз не чуете! Младший деньгами в клубе сорит, а почему — никто не смотрит! Ален, ты кому двести тысяч швырнул? Ты в своем уме или под управлением⁈
— Ну, швырнул, — равнодушно отозвался Ален. — Мои деньги, хочу и швыряю.
— Ты швыряй, да без странностей! А у тебя странность! Или за собой уже не замечаешь⁈
— Я… — младший осекся и замолчал.
Князья переглянулись, и подать голос выпало Леону.
— Действительно, Ален, что там за история? Двести тысяч — немалые деньги даже для Меньшиковых. Швыряешь — швыряй, но обоснованно!
— Никакой истории! — раздраженно сказал младший. — Просто ошибка! Дал в клубе по роже одному, решил мордочкой еще натыкать, на лечение под ноги бросить, и случайно нажал лишний нолик… два. Я две тысячи хотел бросить, столько стоматолог стоит! Заметил сразу, но не возвращать же при всех? А потом он кредитки с карты сбросил.
Князь Леон, специалист по безопасности клана, озадаченно склонил голову. Что-то его смутило. Потом он понял, что. И это была вовсе не сверхъестественная осведомленность деда. За все годы они так и не докопались, кто стучит старому злыдню. Понятно, что помаленьку ябедничали все, такова жизнь, но дед всегда знал больше любого ябедника. Вот и сейчас — ну где дед и где ночные клубы? А знает.
А смутила Леона странная щедрость младшего. Он — Меньшиков! А Меньшиковы на паперти не подают! Крохоборство Меньшиковых в поговорки вошло, а тут — решил оплатить выбитые зубы.
— Много хоть зубов выбил? — как бы между прочим поинтересовался он.