— Ты, смерд, — подошел ко мне вплотную Залесский, — ежели еще раз мужиками нас назовешь, я тебе язык на раскаленную кочергу намотаю.
Боярин приблизился настолько, что я еле сдержался, чтобы не врезать лбом по его горбатому носу. Лишь сказал в ответ на угрозу:
— Тогда я точно ничего не смогу рассказать.
— Ишо греть? — спросил холоп, достав из печи кочергу, конец которой уже светился зловещей краснотой.
— Добела чтоб, — распорядился боярин.
Тем временем второй холоп привязал к моим рукам просунутую через потолочную балку веревку и потянул ее вверх. Я лихорадочно искал выход из сложившейся нехорошей ситуации, но по всему получалось, что мое положение безнадежное. Как бы чистосердечно я не намеревался рассказать и показать, где зарыл в снегу золотые монеты, бандиты не собирались ничего слушать без так неразумно затребованных мною предварительных «ласк».
Далее я изо всех сил напряг предплечья, не давая вывернуть руки, и тянувший веревку холоп закряхтел от натуги.
— Остап, помоги хлопцу, — позвал Савин, и из какого-то угла появился один из тех бандюков, что напали на княжеский обоз. Видать, какая-то заплутавшая в лесу группа вышла в тот раз к избушке бортника и освободила привязанного к лавке изменника.
Сопротивляться усилиям двоих было не в моих силах. Не выдержав напряжения в мышцах, расслабил руки, но перед этим слегка присел. Бандиты, воспользовавшись послаблением, резко потянули веревку. Когда предплечья вывернулись до предела, и в следующий миг должны были начать трещать суставы, я с силой оттолкнулся от пола, запрокидывая ноги вверх подобно тому, как на турнике выполняется задний подъем переворотом. Только я старался выполнить упражнение в обратном порядке — просунуть зад и ноги между связанных рук. Не тут-то было. Будь мои руки хотя бы на четверть метра длиннее, я легко смог бы вывернуться. Хоть и не знаю, что дало бы мне это в итоге.
Поняв бесполезность попытки, со злостью ударил ногами в балку.
Если бы бандиты не выдержали рывка и сразу отпустили веревку, то я, скорее всего, свернул бы шею, воткнувшись головой в пол. Однако, не ожидая от меня подобного финта, они от неожиданности все же подались вперед. Казачок-изменник споткнулся и выпустил веревку. Я еще раз ударил ногами, теперь в потолок, отчего сквозь щели посыпалась труха, забившая глаза холопу Залесского, продолжающего удерживать меня на весу. Меня тоже осыпало прилично, но глаза закрыть я успел. Зажмурившийся бандит опустил голову, фыркнул точно конь, вероятно труха попала ему и в рот, и начал одной рукой яростно тереть глаза. Второй рукой он уже не мог удержать веревку, и я плавно опустился на пол.
Савин выхватил из ножен саблю. Залесский шустро спрятался за спину поднявшегося от печи холопа. В руках споткнувшегося бандита тоже уже сверкал клинок, и они с Евлампием подступили ко мне с двух сторон.
— Да покажу я вам, где лежит это чертово золото! — заорал я, отступая к стене. — Нешто оно мне дороже собственной жизни.
— Чего ж тогда брыкаешься? — шагнул ближе Евлампий.
— Я пыток боюсь, — последовало мое вполне искреннее признание. — Поубиваю, ежели пытать будете…
Договорить я не смог, потому что, пятясь, наступил на привязанную к рукам веревку и, не поняв, что меня потянуло за руки, попытался обернуться. Оборачиваясь, зацепился за веревку второй ногой и, потеряв равновесие, рухнул на бок.
Подняться мне не дал упершийся под подбородок клинок. Подбежавший Залесский пнул в живот. Пнул, замахиваясь от бедра, потому неумело и не больно. Но все равно я машинально дернулся, скользнув подбородком по остро отточенной стали, и почувствовал, как по скуле за ухо протек теплый ручеек крови.
Я парень не впечатлительный, да и повидал за последнее время всяких кошмаров. Но вид собственной крови, а в данном случае даже не вид, а только ощущение, всегда частично лишал меня рассудка. Еще в детских драках более сильный противник мог запросто меня побить при условии, что не разобьет мне нос. У того, кто пускал из моего носа кровь, шансов на победу не было никогда.
От ощущения стекающей по шее крови слегка потемнело в глазах и одновременно в рассудке. Крутанув в воздухе ногами, попутно заехав Савину по запястью и выбив саблю, подбросил тело в воздух и оказался лицом к лицу с горбоносым заговорщиком. Мне бы, не мудрствуя зафутболить ему между ног, но я почему-то решил повандамить и, крутанувшись на левой ноге и не дотянувшись до челюсти боярина, воткнул пятку ему в предплечье. Все же удар получился хороший, и Залесского снесло на холопа, который все еще тер засыпанные трухой глаза. Вдвоем они завалились под ноги второму холопу, спешащему от печки, и тот, споткнувшись, полетел через них.