Не скажу, что мне эти скачки дались легко. Более того, скажу, я уже к концу третьего дня начал тихо проклинать Алексашку за то, что этот бородатый хрен спровоцировал меня на новую авантюру. Казалось бы, последнее время я практически не слазил с седла и должен был привыкнуть, но вопреки сему каждый новый день давался все труднее и труднее. Однако, видя, как непринужденно держится Алена, я стойко терпел невзгоды верхового пути, и по вечерам, вываливаясь из седла, изо всех сил старался ходить не враскорячку. Иногда даже растягивал губы в улыбке и выдавал какие-нибудь глупые шутки, показывая, что я бодр и могу проехать еще столько же, да жаль, что все остальные люди и лошади такие немощные…
Как я не злился на Алексашку за то, что он вовлек меня в этот верховой поход, однако возможно именно это спасло мою жизнь. Дальнейшие события показали, что останься я в крепости, и судьба моя была бы весьма печальна.
Как-то вечером, въезжая в очередной ямской постоялый двор, мы увидели въехавший туда незадолго перед нами десяток гвардейцев.
— Не за нами ли светлейший своих людей послал? — предположил ехавший рядом Алексашка.
И как оказалось, он был почти прав. Почти потому, что направлялся сей десяток за мной одним. Да и не мог Светлейший знать о спасении своего пропавшего без вести денщика. И ехали они за мной вовсе не для того, чтобы с почестями проводить меня в столицу, а для того, чтобы доставить меня туда как злодея и предателя.
Неладное я почуял сразу. Да и как было не почуять, если узнал поднимавшегося на крыльцо одного из подручных Залесского.
— Погоди-ка, Александр, — придержал я, направившегося было к гвардейцам Меньшикова.
Услышав, кого я увидел, Алексашка на минуту задумался. Затем надвинул на глаза папаху и подозвал Волобуева.
— Значит так, сотник, накажи хлопцам, чтобы в разговоры ни с кем не вступали и лишнего слова не произносили. О том, кто я таков никто знать не должон. Вы сопровождаете в столицу Дмитрия и пленников. Алену Митрофановну надо тоже от посторонних глаз сокрыть… Савелий! Куда направился? Иди сюда… — окликнул он гвардейского старшину.
Как оказалось, Савелий увидел среди гвардейцев знакомого и направился было к нему. Хорошо еще, что благодаря казачьему полушубку и мохнатой папахе, полученных взамен утерянной в полоне собственной одежки, сам остался, не узнан. И теперь получил строгий наказ держаться от гвардейцев подальше.
— Тебе, Дмитрий, мыслю, надо показаться своим знакомцам, дабы узнать, по чью душу они направляются, — повернулся ко мне раскомандовавшийся Алексашка.
Пока казаки обихаживали лошадей, мы поднялись на крыльцо сруба, в котором скрылся подручный Залесского. Кроме Волобуева с нами поднялись пара десятников. Алена тут же ушла в сопровождении сенной девки. Мы же расселись на лавках за длинным столом. С нами сидел и Девлет. Он давно уже ехал свободно, ибо имел желание лицезреть Светлейшего Князя, а если получится, то и русскую Императрицу. Да и куда ему было теперь-то бежать. Евлампия, как обычно, определили под охрану в имеющийся при каждой яме карцер.
Сотник отдавал распоряжения ямскому управляющему. Тот в свою очередь заставлял шустро метаться прислугу.
Послышались шаги, и я увидел спускающегося по ведущей на второй этаж крутой лестнице человека. А когда он показался полностью, узнал второго подручного боярина Залесского. Тот почувствовал мой взгляд, и наши глаза встретились. Несколько мгновений понадобились ему, чтобы узнать меня, и он тут же развернулся и метнулся обратно, едва не спотыкаясь по ступеням.
— Посмотрим, что будет дальше, — поглаживая бороду и прищурив глаз, проговорил Меньшиков, когда я рассказал о метаниях неприятеля.
А дальше снова появился тот же субъект. Старательно отворачиваясь, дабы не привлекать внимания, он прошмыгнул вдоль стенки и выскочил во двор.
— Нешто убег, — удивился княжеский денщик.
— Вряд ли, возразил я, — во-первых, он даже не оделся, а на улице хорошо подморозило. Во-вторых, его собрат остался здесь. Наверняка побежал за подмогой.
Мои предположения оказались верны. Не успел я закончить фразу, как дверь резко распахнулась, и вместе с морозным воздухом в помещение ввалились гвардейцы. Из-за их спин выскочил подручный Залесского и ткнул в мою сторону рукой.
Вот он, тать! Вяжите его, братццы!
В это время по лестнице уже сбежал второй подручный невзлюбившего меня боярина. Он тоже смотрел со злорадной ухмылкой. Вот и чего я им такого сделал?