— Ахмату некуда деваться, — убеждал он отца. — Хан тратит уйму сил и золота на внутренние интриги, а внешняя политика ослабевает, особенно со стороны осман. Они его ни во что не ставят! Ахмату нужны победы и ресурсы.
— А я думаю, что Казимир себя проявит, — подумав, возразил Еремей Профыч. — Чую, что не простит он новгородцев за то, что они к нам подались. По моему разумению Иван Васильевич не купцов ради дороги ровнял, а чтобы быстро дружину вести на подмогу.
— И ливонцы ударят! — влез Ванюшка, стуча кулачком по столу.
На этом Дуня ушла к себе в светлицу, намереваясь потолковать с дедом о своих делах утром, но Еремей Профыч уехал, даже не позавтракав.
Боярышню никто не будил. Она проснулась сама. В доме было благостно. Привычный шум и суета поспособствовали отличному настроению, и даже мамины разговоры о женихах не испортили его Дуне.
— Мам, сядь ровно и почувствуй дзен, — протяжно пропела она, задирая юбку и складывая ноги бубликом.
— Ты где таких слов понабралась? — опешила Милослава.
— Опусти ноги, охальница! — подключилась Василиса.
— Ом-м-м, — тщательно зафиксировала звук Дуня.
— Боярыня, она заболела! — прошептала ключница. — Я сейчас за святой водицей сбегаю, а потом мы полынь зажжём и окурим дом.
— Эх, вы, неучи! — отругала их боярышня. — Купцы из Бухары привезли синские товары и немного рассказали о далекой стране. Так вот, «дзен» — это наивысшее состояние покоя. А «ом-м» помогает не слышать ваши псевдонаучные методы лечения.
Высказавшись, Дуня поставила женщин в известность о своих планах:
— Я в Кремль!
Ключница озабоченно посмотрела на боярыню :
— Проводи-ка её, — велела та, — не ровен час, наткнётся на чужака. А я пошлю кого за полынью, светелку Дунину окурим.
— Права ты, матушка, — поддакнула Василиса. — Ты на подоконник положи веточки вербы, чтобы нечисть отогнать, — посоветовала она.
— Иди уже, без тебя знаю! Присматривай там…
— Бегу матушка, бегу! Нынче князей да бояр в Кремле видимо-невидимо. Не поймёшь, кому как кланяться, — быстро посетовала Василиса и бросилась переодеваться.
Милослава согласно вздохнула. Пора бы уж князю навести порядок в чинах, а то и правда не понять, к кому как обращаться. Много появилось бояр из других княжеств, а есть ещё свои введённые и путные бояре. Ну, да с этим князь разберётся, важнее знать, наследует ли муж свекру даденный ему чин думного боярина? Старые рода не столкнёшь, крепко в думе сидят, а Еремей Профыч с Репешком новенькие и их пытаются выдавить из Думы служилые князья с пришлыми боярами.
— Мам, а мой новый опашень готов? — крикнула Дуня из своей светлицы.
— Готов, сейчас скажу, принесут.
— Вот и ладненько, — обрадовалась боярышня.
Рубаху из тонкой шерсти она менять не стала, а вот сарафан выбрала понарядней, чтобы не стыдно было широко шагать. Опашень-то* ( долгополый кафтан ) при ходьбе раскрывается и сарафан виден. Длинные рукава рубахи Дуня собрала под расшитые запястья, а спускающиеся до земли рукава опашня завязала позади себя, чтобы по земле не волочились. Одежда была щедро расшита мамиными рукодельницами и от того тяжела. Дуняшка предпочла бы накинуть вместо утеплённого опашня шубку, но заморозков ещё не было, а вот дождь мог пойти и попортить меховой воротник с манжетами.
Василиса тоже принарядилась, но на ней была надета душегрея и убрус. Дуня даже позавидовала ей, поскольку её голову украшал венец, и он не грел. Подумав, она стянула венец, померила шапочку с меховой оторочкой, но под укоризненным взглядом ключницы сняла.
— Надень каптур, — посоветовала Василиса и Дуня, хлопнув себя по лбу, полезла в сундук с тёплыми вещами. Она и забыла, что есть девичья повязка с ушками. Точь-в-точь, как тёплые наушники в будущем.
Наконец они вышли во двор, где их уже дожидался Гришаня со своими ребятками и свежей парой новиков. Получилась целая кавалькада сопровождающих.
Василиса гордо восседала в коляске, не позволяя поднять верх, чтобы укрыться от ветра. Дуня посмеивалась, но не возражала. Ей нравилось смотреть на довольную ключницу : не так уж часто ей доводилось выезжать в коляске.
По дороге им пришлось несколько раз остановиться и поздороваться со знакомыми. Василиса млела от оказанного её боярышне внимания важными людьми. Дуняшка улыбалась и поглаживала женщину по плечу.
— Совсем взрослая ты стала, — вылезая из коляски, с грустью произнесла Василиса. — Выйдешь замуж и улетишь из отчего гнезда …
— Могу тебя с собой забрать, — предложила боярышня.