Сожаление подкралось ко мне, когда я прислонился к двери. Если бы я мог надрать себе задницу, то сделал бы это. Даже для моих собственных ушей я звучал как мерзавец, но что мне было делать?
Я не мог позволить ей уйти, но часть меня жалела, что не заходила так далеко.
Возможно, мне стоит отпустить ее.
Чем дольше я был рядом с ней, тем опаснее для нее я становился, но эгоистичная часть меня, которая была наиболее доминирующей, просто не могла отпустить.
Я подъехал к дому, где прошло детство Лэйк. Машина Дэша уже была припаркована на улице, поэтому я подошел к двери и позвонил. Я не ожидал, что Дэш откроет дверь, но как только я вошел внутрь, то понял почему.
— Просто скажи мне, где ты, дорогая. Мы беспокоимся за тебя… Да, я знаю, что твой парень — невнимательный засранец, но помни, почему ты его любишь… ты не это имеешь в виду.
Я внимательно прислушался к одностороннему разговору, но, когда оказалось, что он ни к чему не ведет, я молча указал на телефон.
— Лэйк? — сказал я в трубку.
Она фыркнула и спросила:
— Да?
— Кирана освободят примерно через два часа. — Я повесил трубку и передал ее тете.
— Зачем ты это сделал? Мы можем не добиться от нее ответа в следующий раз.
— Она придет, — ответил Дэш.
Карисса скрестила руки на груди и посмотрела на нас со скептицизмом.
— Лэйк вполне способна принимать собственные решения. Хотя Киран мне очень нравится, он не имеет и не должен иметь над ней такой власти.
— Тогда ты явно никогда не была влюблена.
Меньше чем через час Лэйк хлопнула входной дверью, закатила глаза и поднялась наверх. Карисса последовала за ней наверх, оправившись от удивления, вызванного тем, как быстро вернулась ее племянница.
Удивительно, что она вообще удивилась, учитывая, какой мужчина ее муж. Несколько лет назад у меня сложилось впечатление, что с ним не стоит шутить. Он оказался одним из лучших частных сыщиков в мире и тем, кто, несомненно, смог бы найти Кеннеди. К сожалению, незадолго до пропажи Кеннеди Джексон исчез в какой-то стране третьего мира по одному делу.
— Где моя сестра? — спросил Дэш, отрывая меня от мыслей.
— В доме моего дяди.
— Так что вы, ребята, делали вчера вечером? — я протер глаза, чтобы увидеть, как он смотрит на меня прищуренными глазами.
— Разве это твое дело?
— Кто-то должен был сделать ее своим делом, поскольку последние четыре года тебя это не беспокоило.
— Какого черта ты от меня хочешь? Письмо с извинениями?
— Я хочу, чтобы ты набрался мужества и понял, что мы больше не дети. Моя сестра не заслуживает того, чтобы нести на себе всю тяжесть твоей обиды, и если ты хотя бы подумаешь снова причинить ей боль, я убью тебя, ублюдок.
— Ну, тогда я предлагаю тебе убить меня сейчас, потому что, хоть уйду я, хоть останусь, она будет страдать. Было ошибкой вернуться сюда, поэтому, если ты хочешь обвинить кого-то, вини того, кто все это начал.
— Ты не делаешь ситуацию лучше. Почему ты этого не видишь?
Я рассмеялся, несмотря на серьезность нашего разговора.
— Потому что я не хочу делать ее лучше. У меня нет никаких намерений делать это. Я пришел за ней. Итак, как я уже сказал — убей меня или не вставай у меня на пути.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТЬ
ПЯТНАДЦАТЬЛЕТ НАЗАД
КИНАН
Мой папа только что вернулся домой со странным мальчиком примерно моего возраста. Сначала я был в восторге от того, что мне есть с кем поиграть, но как только мой отец оставил нас одних, мальчик, которого он назвал Киран, исчез.
Я обыскал весь дом, пока единственным местом не остался подвал, куда мне не разрешали зайти. Моя мама сказала, что это опасно, но ее давно не было дома, и я сомневаюсь, что папа это заметит. Он никогда не замечал меня.
Медленно я спустился по темной лестнице. Когда я спустился вниз, то понял, что в подвале холодно и жутко.
Я посмотрел налево и направо, но из-за отсутствия света ничего не увидел. Поскольку мне никогда не разрешали сюда спускаться, я не знал, где находится выключатель.
— Почему ты следишь за мной?
Голос казался призрачным, просачивающимся сквозь тьму. Откуда он узнал, что я здесь?
— Где ты? — медленно я пошел глубже в темноту в том направлении, откуда доносился его голос.
— Что ты хочешь?
— Не бойся, — сказал я тихо. Честно говоря, он меня пугал.
Смех его был необычным и совсем не дружелюбным. Это было так же страшно, как и он, и у меня возникло ощущение, что оставаться здесь наедине с ним опасно.