— Отвези меня к ним.
Час спустя, приняв душ и переодевшись, я вошел в особняк Чемберсов как раз вовремя, чтобы увидеть, как Шелдон подает Кеннеди завтрак. Ее взгляд встретился с моим, как только я вошел в прихожую. Даже с другого конца комнаты я мог видеть, как ее руки затряслись, а пульс участился.
Столько эмоций прошло между нами за короткий промежуток времени.
— Мама, это он! — я посмотрел вниз и увидел, что Кеннеди указывает на меня и с трепетом смотрит на меня. Ее выразительные круглые глаза все еще невинные, несмотря на ее похищение.
— Она не переставала говорить о тебе.
— Это действительно уместно, потому что я не переставал думать о ней. — Я сократил расстояние между нами и добавил: — И о тебе.
Я провел пальцами по ее щеке, но вместо того, чтобы ответить, она вздрогнула от моего прикосновения. Инстинкт кричал мне схватить ее, но теперь мне пришлось вспомнить о вечно бдительных глазах дочери.
— Ты сказала ей? — она покачала головой и продолжала смотреть на меня настороженным взглядом.
— Ты?
— Нет. Прошлая ночь показалась мне не лучшим временем. — Ее плечи заметно расслабились.
— Хорошо. Я хотела поговорить с тобой об этом.
Окончательность в ее тоне привела меня в бешенство и немедленно заставила защищаться. Вместо того, чтобы наброситься на нее на глазах у Кен, я вытащил ее из кухни в большую кладовую.
— Что бы ты ни думала о том, что тебе следует сказать мне, я хочу, чтобы ты подумала об этом еще раз.
— Мне не нужно об этом думать. Я не думаю, что твое присутствие в ее жизни — хорошая идея. Слишком поздно…
В тот момент я действительно мог представить, как убиваю ее, поэтому я заткнул ей рот единственным доступным мне способом. Поцелуй не был предназначен для возбуждения. Он был грубый и карательный. Она пыталась отстранится, поэтому я прижал ее к себе. Когда она наконец смирилась с потерей контроля, я превратил поцелуй в чувственное объятие.
В этот момент мне не хотелось ничего больше, чем привести ее прямо сюда, к полкам, заставленным консервированными овощами и томатными соусами. То, как она прижалась грудью к моей груди и застонала мне в рот, опасно приблизило меня к проверке прочности стеллажа.
Когда она открыла рот, чтобы мой язык мог исследовать глубже, я отбросил осторожность и обнаружил, что говорю:
— Если я сниму с тебя одежду и наклоню к своему члену, ты бы смогла принять меня тихо?
Когда она медленно кивнула, я скрыл свое удивление и, не теряя времени, стянул с нее крошечные шорты для сна. Мне повезло, и я был в восторге, обнаружив, что под ними она была обнажена. Я не хотел рисковать, чтобы она передумала, потому что не был уверен, что смогу остановиться, если она это сделает. Я развернул ее и поднял ее правое колено, чтобы она положила его на среднюю полку.
— Кинан, поторопись.
Я обвил рукой ее шею и поднес ее ухо к своим губам.
— Как сильно ты хочешь этого?
— Я настолько в отчаянии, что игнорирую здравый смысл.
Я усмехнулся и стал свидетелем того, как этот звук заставил ее кожу вибрировать. Мои джинсы расстегнулись, и мой твердый член протиснулся в отверстие, ища вход в ее киску.
— Презерватив, — выдохнула она, когда я начал входить в нее. Удивительно, насколько мокрой и готовой она уже была.
— Нет.
— Что?
Ее правая рука держалась за полку, поэтому я положил свою поверх ее и сильно врезался в нее.
— Я сказал — нет.
— Ох, блядь. — После нескольких толчков, ее вздохи медленно переросли в тихие крики.
— Я трахну тебя, только замолчи. Наша дочь в соседней комнате. — Я двигался в ней, каждое вторжение было жестче и глубже предыдущего. Банки задребезжали от силы моих толчков, когда я набрал скорость. Я почувствовал, как ее рука крепче вцепилась в полку под моей ладонью. В конце концов, я был вынужден приглушить ее стоны рукой и впился зубами в ее плечо, чтобы заглушить свои.
— Теперь, когда я привлек твое внимание, позволь мне кое-что тебе объяснить. Я никуда не уйду. Ты моя, и Кеннеди тоже.
Хныканье в мою руку, вероятно, было протестом, но я продолжал двигаться. Ее бедра встретились с моими, когда она насаживалась на мой член и соскальзывала с него, отчаянно ища разрядки, которую я был только рад ей дать.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТЬ
ШЕЛДОН
Не хватало адекватных слов, чтобы описать множество чувств, которые сейчас атаковали меня.
Вчера вечером мою дочь наконец вернули домой после того, как похитили и удерживали больше недели, и вот на следующее утро я трахалась с ее отцом в кладовой дома, в котором выросла.