- Нет… то есть… я люблю, но вместе мы вряд ли будем.
- Почему?
- Когда… когда всё случилось, я написала Никите письмо, что уезжаю к маме в Париж. Не хотела, чтобы он видел меня такой… да и меня судить должны были. Вернее я так думала… - мне не нравился разговор, воспоминания кислотой жгли душу. – Мы хотели пожениться летом.
- Как же он тебя бросил после всего? Если любил… я бы не оставил тебя, помог бы.
- Тём, он не знает ни о чём, не надо винить человека зря.
- Он глухой и слепой?! Эта история, наверное, громкой была, жить рядом и…
- Никита живёт в Уфе. Это не близко, две тысячи километров между нами. Если бы он узнал о случившемся, то давно был бы здесь. А я не хочу ломать ему жизнь. Пусть живет своей жизнью, - раздражённо отвернулась от друга, стала искать глазами весёлую оранжевую стайку, но она куда-то исчезла, взгляд натыкался на других рыб, одна страшнее другой.
- Ты из-за лица так решила? Зря ты так… - Тёма повернул меня лицом к себе и стал пальцами трогать мои щеки и нежно прикасаться к здоровому глазу и губам. Я застыла от неожиданности. – Ты очень красивая… в твои глаза хочется смотреть, не отрываясь, а голос слушать постоянно… дышать твоим нежным ароматом и целовать…
22.
Я вскочила со скамейки и отошла подальше, сделала вид, что заинтересовалась огромной черепахой, которая лениво перебирала ластами. Меня потряхивало, и я совсем растерялась. Это что? Вдруг увидела в стекле отражение Артёма. Он подошёл ко мне и не решался заговорить.
- Не надо в меня влюбляться, Тема… мне это не нужно. Да и уеду скоро.
- Ты можешь остаться в столице, учиться и работать. Жить у меня, квартира большая.
- Нет… не могу. У тебя нет девушки любимой? Только честно! – засмеялась я, чтобы перевести тему в другое русло. Снова села на скамейку, парень присел рядом.
- Честно? Ладно… есть у меня… только это не девушка, взрослая женщина. Ей тридцать семь лет, – такой тяжелый вздох, плечи поникли, будто каменная глыба вдруг упала на них. – У нас просто связь, без любви.
- Разве так бывает? – никак не могла представить Артёма с взрослой женщиной, неестественно как то. Ему от силы двадцать три.
- Бывает. Пока тебя не знал, меня всё устраивало, а теперь… не знаю. И бросить ее не могу пока, слово ей дал. Я помогаю ей забеременеть. Так что между нами чисто секс, не больше. Осуждаешь?
Он ждал моего ответа, заглядывая в глаза. Будто я могла его осуждать. Огорошена, нечего сказать. Я всегда была далека от интимной темы, плохо представляю себе такие отношения.
- Не осуждаю. Вы поженитесь? Ну… если она забеременеет? Ради ребёнка?
- Нет. Она уедет. Просто очень хочет стать матерью. Если всё получится, то сразу уедет. Далеко… – Артём опустил голову и поворошил свою светлую шевелюру. Похоже, эта связь тяготила его, он даже по имени не назвал эту женщину. – Раньше я был рад сексу с ней, ведь у меня тоже есть свои потребности… я никогда не любил. А теперь не знаю даже, что и делать.
Парень поднял голову и снова серьёзно посмотрел на меня своими грустными шоколадными глазами. Я понимала, что он влюбился в меня, только взаимности нет, и вряд ли будет. Я люблю другого. Снова вспомнились слова бабушки, что заводить друзей опасно. Они могут сделать больно, предать. Только сейчас я могла сделать больно.
- А если ребёнок родится? Что тогда? – резко спросила я, боясь, что Артём начнёт признаваться мне в любви. – Он будет без отца расти? У меня не было родителей, я в каждом незнакомце, входившем в наш подъезд, видела отца. Мне его особенно не хватало. Маму мне бабушка заменила, а вот…
- Ты права, - после минутного раздумья ответил Тёма, и неожиданно улыбнулся, будто лучик солнца заглянул в это подземелье. Было видно, что он принял решение. – Я увижусь с этой женщиной и скажу, что ребенок, это не игрушка. И прекращу эту связь.
Вот и поговорили. Мне было почему-то жаль эту несчастную женщину, которая очень хотела малыша, а теперь, благодаря мне, лишилась возможности родить его. Какая я дура! Вот зачем влезла не в своё дело, спрашивается.
После похода в океанариум я стала избегать Артёма. Мне было тяжело без него, приходилось всё больше сидеть в палате и слушать рассказы соседок по палате. Они пытались и у меня выведать историю моей жизни, но я отмалчивалась или уходила. В конце концов, женщинам надоело приставать ко мне и они отцепились. Зато я знала все подробности их жизни наизусть. Вскоре Катя, которая увеличивала себе грудь, выписалась, и вместо нее положили новую болтушку. И всё по-новой. Нинель жаловалась на свою судьбу, новенькая Татьяна делилась советами, и историями из своей жизни.