— Обожаю эту песню, — сказала я с улыбкой, когда знакомые аккорды заполнили комнату. Музыка играла негромко, но достаточно, чтобы заставить меня двигаться.
Это была «Three Cool Cats» от The Coasters — одна из моих самых любимых песен. Я начала танцевать, легко покачивая плечами, а потом обернулась к Массимилиано с широкой улыбкой.
— Потанцуешь со мной? — спросила я, приближаясь к нему с раскинутыми в стороны руками.
Он не возражал. Я обняла его за шею, а он положил руки мне на талию. Мы начали двигаться в такт музыке, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
Через некоторое время я убрала руки с его шеи, вложила их в его ладони и позволила ему раскрутить меня, а потом снова притянуть ближе. Я улыбалась так широко, что щеки начали болеть, продолжая двигаться в ритме: покачивала бедрами и легко переступала ногами.
Он кружил меня, опускал и поднимал, как будто я была единственной женщиной в мире. И в какой-то момент, когда он снова притянул меня ближе, мне показалось, что на его лице мелькнула улыбка.
— Ну как? Классная песня, правда? — спросила я, продолжая танцевать и подпевать словам, пока трек подходил к концу.
— Мне она понравилась, — сказал он, и я улыбнулась, обнимая его за шею. Мои грязные босые ноги небрежно наступали на его дорогие ботинки, но он ничего не сказал.
Я медленно приблизилась, с легкой улыбкой, на миг забыв, с кем я сейчас нахожусь. В этом странном моменте реальность растворилась, оставляя только нас двоих. Я страстно поцеловала его в тот момент, когда песня подходила к концу.
Когда я наконец отстранилась, и посмотрела ему в глаза, улыбка исчезла с моего лица. Я пыталась разглядеть что-то за этим холодным, отстраненным взглядом. Но, как обычно, ничего там не увидела. Это было больно, намного больнее, чем я готова была признать.
Что он видел во мне? Я была для него открытой книгой, полной эмоций, которые я даже не пыталась скрыть.
— Кажется, у нас где-то в подсобке завалялись чайные пакетики. Давай я сделаю чай, а потом... можем отправиться куда-нибудь, — предложила я.
Его руки всё еще лежали на моей талии, и это странное прикосновение давало мне чувство безопасности. Я не должна была хотеть этого, — нельзя было искать утешения в его объятиях.
Всё это казалось неправильным. И всё же, это было слишком реальным, чтобы игнорировать.
Медленно отстранившись, я убрала его руки с моей талии. Спустившись с его ног, я указала на бар. Подняв пустой стакан с растаявшим льдом, я обошла стойку и поставила в раковину, пока Массимилиано присаживался на барный стул.
— Вот, посмотри что-нибудь, я скоро вернусь, — сказала я, протягивая ему пульт и оглядываясь по сторонам, прикусив внутреннюю сторону щеки.
Тяжело вздохнув и покачав головой, я отвернулась от бара и направилась к задней части, где был подвал с разными припасами.
Войдя в прохладное помещение, я замерла на секунду, потом резко обернулась через плечо, чтобы проверить, не следит ли он за мной. Убедившись, что его нет, я побежала в дальний конец подвала, подальше от двери, где стояли охранники Массимилиано, чувствуя, как бешено колотится сердце.
Я молилась, чтобы он не знал о маленьком окошке в самой темной и отдаленной части помещения. Окно не открывалось уже много лет, и я надеялась, что сегодня мне повезет.
Оглядываясь через плечо, я добежала до окна и попыталась открыть его. Оно заело, очевидно из-за того, что его давно не использовали. Паника захлестнула меня.
— О нет, нет, пожалуйста. Ну, пожалуйста, — задыхаясь, стучала ладонью по стеклу, стараясь его открыть.
Это был мой единственный шанс на спасение.
— Черт, черт, черт, — повторяла я, пока стекло не поддалось и не распахнулось.
Схватив ближайшую коробку, я залезла на нее и начала протискиваться через маленькое окно, не оглядываясь назад.
Сердце бешено колотилось в груди, когда я, находясь наполовину внутри, наполовину снаружи, представила себе худший кошмар: как Массимилиано схватит меня за ноги и потянет обратно.
После того, как он убил того мужчину, я больше не могла оставаться рядом с ним. Он был убийцей, частью мафиозного мира. Я была не настолько глупа, чтобы связываться с такими людьми, поэтому я твердо приняла решение бежать.
Меня охватил страх, и я с ужасом осознавала, что каждое мгновение может стать решающим. Сердце билось в груди с такой силой, что, казалось, оно вот-вот вырвется наружу. Я молилась о том, чтобы оказаться достаточно далеко, когда он поймет, что я сбежала.
Когда пробралась через окно, протиснув бедра, я с трудом выскользнула наружу, приземлившись в густой кустарник. На мгновение замела, не смея пошевелиться, боясь, что его люди могут быть поблизости.