— Даралис, — произнес он, слабо кивнув.
Страх поглотил меня. Я понимала, зачем Валентино здесь — он пришел вернуть меня Массимилиано. Осознание неминуемого наказания давило с такой силой, что мне хотелось упасть на колени и умолять о пощаде, лишь бы он не отдавал меня ему. Я попыталась заговорить, но слова застряли в горле.
Внезапно тишину нарушил Майкл: он рухнул к ногам Валентино и, дрожа всем телом, принялся целовать его туфли.
— Босс, я специально искал ее, чтобы вернуть Дону, — молил он на итальянском. — Я знаю, что ошибся, умоляю, босс, смилуйтесь надо мной, над моей душой, пощадите мою жизнь. Я совершил ошибку, заслуживающую смерти за те неприятности, что причинил семье. Но молю, пусть то, что я помог вернуть Донну, заслужит вашу милость. Я знаю, что мне не вернуть свой титул, но прошу, пощадите меня, моих людей и позвольте нам жить.
Если бы он только знал, что даже будучи «женщиной» Массимилиано, я сама готова была пасть к ногам Валентино и молить о пощаде.
Мог ли он меня спасти? Эта мысль мелькнула лишь на мгновение, пока я смотрела в его темные глаза. От него веяло таким холодом, что хотелось отшатнуться.
— Ты действительно думал, что Божье Око не знает где его женщина? — голос Валентино был мягким и бархатистым, как тогда за ужином, когда он говорил со мной как с равной.
Задыхаясь от страха, Майкл быстро пробормотал:
— Нет! Нет. Никогда. Он — Божье Око! Он всё знает и всё видит!
— Именно. Дон проверял свою женщину, и, к сожалению, она не прошла испытание. Однако он знал, что, узнав об этом, ты выйдешь из своего укрытия. Он знал, где ты прячешься, мы просто не могли добраться до тебя из-за защиты Бьянки. У тебя было свое испытание, чтобы доказать верность, даже после твоих ошибок, но ты не справился. Ты провалил испытание, Майкл. А ты ведь знаешь, что происходит в таком случае, верно?
— Да, босс. Я всё понимаю.
— Возьми своих людей и идите к машинам снаружи. А и еще, Майкл?
— Босс?
— Я уже заказал вам гробы. Я буду тем, кто убьет тебя и твоих людей.
На дрожащих ногах Майкл поднялся. Его колени подкашивались при ходьбе, когда он направился к выходу. Он что-то сказал своим людям по-итальянски, и они молча последовали за ним. Я наблюдала, как они покинули отель, а Валентино сел рядом со мной.
Я была не в силах скрыть страх, и очевидно Валентино заметил, как меня трусило. Опустив голову, я смотрела в пол, тщетно пытаясь успокоиться и убедить себя, что есть надежда, на то, что всё будет хорошо.
— Насколько он зол, по шкале от одного до десяти? — выдавила я дрожащим голосом, вытирая слезы ладонью. — Я... я не понимаю, чем заслужила всё это. Я была хорошим человеком. Может, немного глупой, ладно, очень глупой и наивной, но... разве я заслуживаю такого исхода?
Как и Майклу, мне внезапно захотелось открыться Валентино. Рассказать всё: о своем детстве, о том, как и кто меня воспитывал, о Луан, и о любимой печатной машинке. Почему начала курить, как сделала дреды и покрасила их в красный, которые стали рыжими после первого мытья.
Страх и ужас заставляли меня искать спасения в счастливых воспоминаниях. Но они не помогали, может, легче станет, если проговорить об этом вслух?
— Разговоры ничего не изменят, — оборвал меня Валентино. — Ты сама это знаешь не хуже меня.
Я обхватила себя руками, всхлипывая.
— Что он со мной сделает?
— Не знаю, Даралис. Но Массимилиано жесток и изобретателен. После того, что он задумал... ты больше никогда не сможешь от него убежать.
Дрожь пробежала по спине. Я откинула голову, глядя в потолок сквозь слезы, мечтая об успокаивающем солнечном свете.
— Зачем я связалась с Божьим Оком? — сглотнула я, обреченно кивая. — Вези меня к нему, Валентино. Пусть делает, что хочет.
Я нежилась в теплой ванне, наполненной ароматной солью, в которой искрились розовые пузырьки, сл...
Я нежилась в теплой ванне, наполненной ароматной солью, в которой искрились розовые пузырьки, словно маленькие драгоценные камушки. Рассеянно играя с пеной, я сжимала ее сморщенными от воды пальцами, наблюдая, как она исчезает в ладонях. За последнюю неделю я впервые чувствовала себя по-настоящему чистой — каждый сантиметр кожи был тщательно вымыт.
Нервно кусая губы, я продолжала сидеть в просторной керамической ванне, расположенной в спальне роскошного техасского ранчо Массимилиано, куда привез меня Валентино.
Я намеренно тянула время, наивно надеясь, что Массимилиано так и будет терпеливо дожидаться меня в спальне пока я к нему не выйду.
Мне казалось, что я провела здесь уже несколько часов, не находя в себе смелости встать и предстать перед Массимилиано и своим наказанием. Сердце начинало тревожно биться всякий раз, когда я представляла встречу с его серебристым взглядом.