— Знаешь, я единственная с добрым сердцем в этой семье, — начала она с улыбкой, слегка наклонив голову и промокнув мои губы салфеткой. — Можно сказать, я здесь сиделка, — она легко рассмеялась, будто сказала что-то забавное.
Аккуратно сложив салфетку и положив ее на край кровати, она продолжила размеренно помешивать суп.
— Мы с тобой не близки, и не буду врать — вряд ли когда-нибудь станем. Дело не в том, что ты мне не нравишься. Просто чем ближе я буду к тебе, тем ближе придется быть к Массимилиано, и поверь — я не хочу однажды сказать тебе что-то лишнее и познать на себе гнев Божьего Ока.
Она опустила ложку в миску на коленях и пристально посмотрела на меня.
— Ты опасная женщина, Донна. Никому, кроме членов семьи, нельзя даже смотреть на тебя, не то, чтобы разговаривать. Если с тобой что-то случится, Массимилиано порвет всех на куски. Мой племянник стоит перед тобой на коленях, а ты этого даже не видишь, — она раздраженно цокнула языком. — И ведь всегда так — наивные девочки заполучают самых сильных мужчин. Докатились. Раньше женщины сами ставили мужиков на колени. А сейчас? Пара красивых глаз, милая улыбка — и всё…
Она говорила тихо, почти без эмоций, продолжая кормить меня супом.
— Я самый старший оставшийся член семьи, Донна. Когда я умру, Массимилиано станет официально старшим, — вздохнула она, слегка качая головой, отчего ее идеально уложенные волны волос мягко колыхнулись. — Моя семья... наша семья, — поправилась она, — очень важна. Эспозито — одна из самых могущественных семей в мире. Почти ничего не происходит без нашего ведома и одобрения. Мы влиятельные люди, Даралис, но, если ты попробуешь найти что-то о нас в интернете, то ничего не найдешь. Мы существуем лишь в умах тех, кто посвящен в истину.
Она поставила тарелку на пол и выпрямилась, положив руки на подлокотники и скрестив щиколотки. Ее взгляд был надменным, как у королевы, смотрящей на слугу.
— Ты выйдешь замуж за самого могущественного человека в мире, Даралис. Ты выйдешь замуж за Божье Око, — она произнесла это безразличным тоном, будто зачитывала строку из книги.
Она говорила, как вещий оракул, возвещающий неизбежное будущее, с которым, мне оставалось лишь покорно смириться.
— Я сочла важным уделить время и навестить тебя, чтобы провести серьезный разговор как с будущей женой главы семьи, — ее слова были холодны и расчетливы, и я предположила, что она собирается говорить о деньгах и власти, масштабы которых я не смогу до конца осознать.
От ее слов по телу пробежала дрожь.
— Массимилиано нужен наследник. Ему нужен ребенок, и ты должна заставить его это понять. Видишь ли, Даралис, Массимилиано — Дон семьи Эспозито. А Дон обязан оставить после себя наследника, чтобы продолжить свой род, и наследие моего брата, нашего отца, нашего деда и прадеда, вплоть до начала времен.
Она говорила, словно выносила приговор, лишенный сомнений.
— Я знаю и о его вазэктомии, и о его безумной ревности. Массимилиано не вынесет, если ты будешь любить своего ребенка больше, чем его, но тебе придется разобраться с этим, потому что это твой долг как его женщины. Ты должна убедить Массимилиано сделать обратную операцию, ты должна обеспечить наследника этой империи, Даралис. Дети Сальваторе и Нирваны никогда не смогут быть законными главами этой семьи. Их роль — быть шеей семьи, поддержкой, опорой. Нельзя требовать от шеи выполнять обязанности головы, так же как от головы — быть шеей. Ты ведь понимаешь, правда, Даралис? — спросила она, приподняв бровь, и ее голос стал тошнотворно сладким и мягким, будто она не просила меня сделать то, чего я отчаянно боялась.
Я не хотела рожать детей от Массимилиано.
— Ты должна быть настоящей женщиной, Даралис, — произнесла она с убеждением, словно звание женщины было чем-то большим, чем просто роль или долг.
Это был закон, непреложная истина.
— А женщины способны на всё. Мы планируем, плетем интриги, рассчитываем, любим… и заставляем мужчин делать то, что нужно, управляя всем из-за кулис. Время быть беспомощной девой прошло, Даралис. Ты женщина Массимилиано — прими это. Бежать некуда. Ты уже Эспозито, а венчание перед священником — лишь формальность. Ты стала одной из нас в тот момент, когда он впервые положил на тебя глаз…
Она сделала паузу, позволяя словам впитаться, и ее взгляд стал острым, как лезвие.
— Меня не волнует, насколько это ошеломляет. Добро пожаловать в реальный мир, Даралис. Добро пожаловать в нашу жизнь. Уверена, стоит тебе поговорить с Массимилиано — и к следующему году у тебя будет ребенок, — она улыбнулась той самой кошачьей, злобной улыбкой. — Ты теперь не просто одна из нас, Даралис. Теперь ты та, кто отдает приказы.