Минуты тянулись медленно. Звуки старого ветхого дома постоянно заставляли Антона напрягать слух: он то и дело различал, как на чердаке шуршали мыши, как в печной трубе завывал ветер, а где-то очень далеко выла собака. А, может быть, это была вовсе и не собака.
Бессонница завладела Антоном, не позволяя расслабляться. Он ворочался и периодически ловил на себе внимательный взгляд старика. Дед Богдан тоже не спал. Завернувшись в одеяло, он, как затаившийся охотник, выглядывал из своего укрытия, наблюдая за Антоном с печи. В полумраке дома глаза старика поблескивали как два темных колодца.
Что-то нехорошее было в этом взгляде, недоброе.
Антон чувствовал страх, сжавшийся в комок в его груди, а еще он раз за разом мысленно возвращался к топору, который Богдан оставил возле печи, поближе к себе.
Наконец, устав бояться, Антон рывком поднялся с лавки и сел за обеденный стол. Налив в кружку холодный травяной чай, оставшийся с ужина, он достал свой мобильник и отыскал контакты жены и сына. Чтобы просто успокоить нервы и подстраховаться на всякий случай, Антон принялся набирать сообщения родным.
«Сегодня до Миши не добрался из-за метели. Остановился на ночь у местного старика Богдана, живущего у перекрестка недалеко от Ивановки. Тип он, конечно, странный, но уже утром я уеду».
Жена непременно уже видела десятый сон, а вот сын любил засиживаться допоздна за компьютером, и через несколько минут Антону пришел ответ:
«Я понял, пап. А мне сегодня в школе на физре мячом в лицо зарядили. Теперь синяк на весь глаз. Мама говорит, чтобы я завтра дома остался».
Антон нахмурился, и сразу же потребовал от сына прислать фотографию. Через минуту на его старый кнопочный телефон пришел сжатый снимок, на котором красовалось радостное лицо мальчика с красновато-фиолетовым фингалом. Антон хмыкнул себе под нос, не сдержав улыбки.
– Ну ты чего там не спишь, а? – недовольно проворчал с печи дед Богдан. – Все бродишь и шумишь, как беспокойник.
– Да сын пишет.
– У тебя сын есть?
– Ага. Кстати, ваш тезка. Тоже Богданом зовут.
– Правда что ли?
Старик слез с печи и подошел к своему гостю. Антон показал деду только что присланный сыном снимок.
– Ему уже десять лет, почти одиннадцать.
Хозяин дома неожиданно долго разглядывал фотографию в телефоне, а после шепотом произнес:
– Когда я сиротой стал, мне тоже десять было…
Он как-то тяжело опустился на лавку и поставил локти на стол. Вся его фигура словно дышала тяжестью и мрачностью.
– Мои отец с матерью всегда выпить любили, последние гроши на водку тратили, у соседей вечно занимали. И в один вечер напились, не уследили… Пожар начался. Я выбежать из дома успел, а вот они там остались. Так и сгорели заживо.
– Ужас какой, – сказал Антон. – Сочувствую…
– Не стоит. Я из своего детства ничего хорошего не помню. Только голод и тумаки отцовские. После пожара меня хоть божедом приютил, он и то человечнее был. Хоть я и не родной ему, а так, лишний рот.
– Судьба ваша, конечно, неудачно сложилась.
– Как ей положено было, так и сложилась, – пробухтел старик, а потом как-то устало взглянул на Антона и спросил:
– А ты сам-то как, сильно сына своего любишь? Не колотишь?
– Да вы что. Я на своего ребенка или жену никогда руку не подниму. Они же мне родные… Ближе них у меня никого и нет.
На лице хозяина дома промелькнула какая-то рассеянность, будто слова Антона показались ему необыкновенно правильными, но при этом сам он их понимал с трудом. В молчании посидев пару минут, дед Богдан наконец поднялся из-за стола, его лицо едва уловимо посветлело и разгладилось. Махнув на своего гостя рукой, старик забрался обратно на печь.
– Коли бы и меня так отец любил, кто знает, может, и не стал бы я всю жизнь сторожем при трупах работать… – еле слышно прошептал Богдан и отвернулся лицом к стене.
До самого утра больше хозяин не поворачивался, за Антоном не следил, а только мирно спал на своей печи. А стоило первым солнечным лучам заглянуть в окна дома, как Богдан уже был на ногах. Приготовил на завтрак кашу с маслом и кусочками мяса.
– Езжай в ту сторону, – посоветовал божедом своему гостю, указав рукой в окно на дорогу. Метель улеглась, и теперь над бескрайней белой гладью во все стороны раскинулось чистое голубое небо. – Если ты на машине, то таким путем до Ивановки быстро доберешься.
Собравшись и поблагодарив хозяина за гостеприимство, Антон собирался сунуть деду пару купюр в оплату ночевки, но Богдан лишь оттолкнул от себя его руку с деньгами.