Я представляла его себе нагим и обнимающим меня, и позволила глубокой вибрирующей силе его магии погрузиться в мое тело. Мысль заставила мое естество прижаться к нему плотнее, и я чувствовала, что его тело начало мне отвечать.
Он приподнял голову и позволил мне заглянуть ему в лицо. Он улыбался, его руки гладили мне спину.
- Если ты думаешь о сексе, значит не так уж сильно ранена. - Усмехнулся он.
Я улыбнулась в ответ.
- Теперь мне лучше.
Голос Хафвин развернул нас к двери. Она вышла из дома, длинные соломенного цвета волосы были заплетены в толстую косу и переброшены через тонкое плечо. В ней было все, что может быть в благой сидхе. Дюймом ниже шести футов, тонкая, но женственная, с глазами, как весеннее небо. Когда я была маленькой девочкой, это было то, что я так хотела видеть в зеркале вместо своих человеческих роста и форм. Мои волосы, глаза, и кожа были, как у сидхе, но остальное никогда не отвечало их высоким требованиям. Многие из сидхе обоих дворов сделали все, чтобы я знала, что я была слишком человеком, и недостаточно сидхе. Хафвин не была одной из них. Она никогда не была ко мне жестокой, даже когда я была просто Мередит, дочь Эссуса, и вряд ли могла когда-нибудь занять трон. Она была почти незаметной для меня при дворах, всего лишь одна из стражей моего кузена Кела.
Стоя там, в объятьях Риса, рядом с Дойлом и Холодом, придвинувшимся к нам, я никому не завидовала. Как я могла хотеть изменить в себе что-то, когда мне окружало так много людей, которые любили меня?
Хафвин была в белом сарафане, более простом чем мой, напоминающем что-то, что раньше носили под платьями, но простота покроя ткани не могла скрыть ее красоту. Красота сидхе часто напоминала мне, почему нам когда-то поклонялись как богам. Только отчасти это была магия. Люди имеют тенденцию поклоняться и обожествлять красоту.
Она присела в реверансе, когда приблизилась ко мне. Я почти отучила новых стражей от такого публичного приветствия, но столетние привычки с трудом поддаются переменам.
- Ты нуждаешься в исцелении, моей леди?
- Я цела и невредима, - ответила я.
Она была одним из немногих истинных целителей, которые оставались у волшебной страны. Она могла бы наложить руку на рану или больное место, и ее магия прогоняла болезнь. За пределами волшебной страны ее способности немного уменьшились, но у многих из нас в человеческом мире такое случилось.
- Хвала Богине, - сказала она, коснувшись моей руки, которая обвивала Риса. Я заметила, что чем дольше мы были вне дворов волшебной страны, тем больше стражам требовалось прикосновений. Когда-то считалось, что стремление прикасаться больше свойственно низшим фейри. Мы, сидхе, как предполагалось, были выше таких мелких утешений, но я никогда не воспринимала прикосновения друзей мелкими утешениями. Я ценила людей, которые тянулись касаться меня или давали мне покой своими собственными прикосновениями.
Ее прикосновение было кратким, потому что Королева Воздуха и Тьмы, моя тетя, посмеялась бы над такой потребностью, или превратила бы этот добрый жест во что-то сексуальное или угрожающее. Все слабости нужно использовать, любой намек на доброту должен искореняться.
Гален вышел из дома, все еще одетый в передник, который был белым и очень похожим на шеф-повара из телешоу, в отличие от настоящего повара, который был в доме. Он носил этот передник без рубашки, потому что он знал, что я любила наблюдать за ним. Но он полюбил кулинарный канал, и теперь у него было несколько более удобных фартуков. Он носил темно-зеленую безрукавку и удлиненные шорты под передником. На фоне безрукавки его кожа и короткие вьющиеся волосы приобретали зеленоватый оттенок. Оставшиеся длинными пряди, которые другие сидхе Неблагого Двора отращивали специально, были стянуты шнурком и спадали до колен. Он был единственным сидхе, насколько я знала, который добровольно подстриг свои волосы, да еще так коротко.
Рис отпустил меня, и я оказалась в объятиях шестифутового худосочного тела Галена. И вдруг я оказалась в воздухе, когда он подхватил меня. В его зеленых глазах плескалось беспокойство.
- Мы смотрели телевизор недавно. Про то стекло, тебя могло поранить.