Нокс выражал свое восхищение величием английского народа, а затем недоумевал: как англичане оказались под властью такой злобной правительницы. Свое сочинение он завершил предупреждением в адрес Кровавой Мэри:
“Проклятая английская Иезавель, вместе со всеми этими отвратительными и мерзкими папистами, не хвастайся и не хвались, что они триумфально победили… всех, кто выступал против них или против их судов. Я не боюсь сказать, что день мести, который обрушится на ужасное чудовище, английскую Иезавель, уже определен на Небесах. Пускай же все люди знают - первая труба уже прозвучала”.52
Закончив свое сочинение, Нокс решил показать его Кальвину. Он считал написанное слишком вдохновенным и важным, поэтому оно не должно пылиться на полке. Удивительно, но без ведома Кальвина Ноксу удалось напечатать в Женеве свою книгу. Автор не указал ни своего имени, ни имени издателя. В тайне книги были упакованы в ящики и отправлены в Англию.
Затратив столько усилий на создание книги и будучи удовлетворенным оттого, что в ней он написал все, что так долго хотел высказать лично, автор, надо полагать, присел и улыбнулся. Ему нравилось быть противоречивым. Пассивность британцев совершенно измотала его нервы, и он хотел подтолкнуть их к решительным действиям. Глядя из окна на горы, окружающие Женеву, Нокс, вероятно, представлял себе, как стрелы его гнева летят в сторону Англии.
Срывая пелену бесполезных объяснений
Прошло несколько месяцев, и, как и ожидал Нокс, “Первый трубный зов “вызвал волнение среди всех слоев населения - даже среди протестантов. Английские протестанты в Женеве рассказали Кальвину о появившейся книге, и тот был вне себя от ярости. “Первый трубный зов “был объявлен запрещенной книгой, и в соответствии с королевским указом каждый, у кого она была обнаружена, подвергался смертной казни. Вскоре после того как сочинение Нокса достигло берегов Британии, Кровавая Мэри умерла, и на трон взошла ее сестра, протестантка Елизавета I.
Нокс не мог больше сохранять анонимность. Летом 1558 года он написал несколько других памфлетов, в которых заявлял о своем авторстве “Первого трубного зова”. Эти памфлеты стали протестом, адресованным шотландским епископам, которые публично сожгли изображение Нокса и осудили реформатора в его отсутствие. Один из памфлетов он написал шотландской знати, другой - простому народу, и еще один - регентше Мэри, каждый из которых Нокс подписал своим именем.
Обращаясь к регентше Мэри, Нокс сообщил ей, что знает о том, что его предыдущее письмо она назвала “пасквилем”. После этого он прямо заявил ей:
“Мой долг перед Богом (Который приказал мне не льстить никому на этой земле) вынуждает меня сказать, что, поскольку вы не прислушиваетесь к посылаемым вам Божьим предупреждениям, а ваши кардиналы смеются над пасквилями, Он скоро пришлет к вам вестников, над которыми вы уже не сможете так подшутить”.53
Обращаясь к знати, Нокс заявил, что не ожидал такой пассивности в защите протестантов; он выражал надежду, что эти “идолопоклонники”, католики, будут преданы смерти. В следующем отрывке Нокс сравнивал шотландскую знать с британским народом:
“В обязанности знати, судей, правителей и народа Англии входило не только противостоять… Мэри, этой Иезавели, которую они называют своей королевой, но также предать ее смерти, со всеми ее священниками, поклоняющимися идолам, а также с теми, кто помогал ей открыто притеснять Христово Евангелие, проливать кровь Божьих святых и насаждать вокруг дьявольское идоло- поклоничество”.54
Простым же шотландцам Нокс прямо сказал, что они поступали неправильно, во всем покорно подчинявшись правительству. Видя их сердца насквозь, он писал о том, что они шептали друг другу:
“Мы всего лишь простые подданные, мы не можем исправить ошибки и преступления наших правителей, епископов и духовенства; мы нуждаемся в реформации и желаем ее; однако братья наших господ являются епископами, их сыновья - аббатами, а друзья этих великих людей владеют имуществом церкви, поэтому мы должны подчиняться каждому их требованию”. Говорю я: эти бесполезные объяснения никак не посодействуют Божьему присутствию в вашей жизни”.55
Как истинный реформатор, Нокс оказался в явном меньшинстве, приняв решение “не жалеть стрел”. Он пролил свет на порочность пассивности. Как легко люди могли желать реформации, но ничего не делать для ее приближения. То же самое можно сказать и о сегодняшнем дне. Бог наделил нас всем необходимым для того, чтобы произвести духовный переворот в своей стране, но пока мы будем просто говорить о нем, не предпринимая никаких действий, Он будет просто смотреть на нас с Небес, не мешая нам продолжать вести унылое и безрадостное существование.