— Извините, — отозвался Артур. — Мне что, туда нельзя?
— Можете идти, куда вам нравится, но если продолжите путь в том направлении, свалитесь за край.
— За край?
— Вот именно, за край. А до твердой земли далеко…
Туман на мгновение разошелся, и Артуру стало видно, что лужайка кончается так четко, словно ее обрезали, а за ее краем нет ничего, кроме лазурной пустоты бескрайнего неба. Он поневоле отпрянул назад.
— Там же даже перила не поставлены!
— Тем, кто здесь, не нужны перила.
— Вы бог?
— Разве я похож на бога? — удивился высокий. — Я смотритель угодий.
— То есть садовник?
— Можно сказать и так.
Артур вновь выглянул за край и заметил, что трава покоится на плотном облачном основании.
— Как может облако быть таким прочным?
— Это отнюдь не случайность. Дважды в неделю я опрыскиваю его Э-фиксатором.
— Чем, чем?
— Фиксатором эфемерности. Веществом, под воздействием которого преходящее обретает устойчивость, или состояние, близкое к устойчивости. А вы кто, новый бог-постоялец?
— Нет, — уныло ответил Артур. — Я смертный и вот-вот отправлюсь домой.
Опечаленный, он побрел обратно к зданию интерната. И был готов поймать сестру Хельгу на обещании переслать его по телефону домой. Все эти разговоры с богами оставили гнетущее впечатление — для того, кто относился к божествам, в общем-то, идеалистически, общение с ними стало настоящим ударом.
Он поднялся на веранду, прошел мимо бога с чертами римского императора, который не удостоил его вниманием, и очутился вновь в бальном зале. Он был готов признать себя побежденным, вернуться на Землю и предстать перед полицией, ФБР, перед судьей, надзирателями в тюрьме Рейфорд, встретиться с другими заключенными и с кучей валунов в каменоломне. И вдруг услышал нечто, похожее на голос:
— Шшш!..
Он оглянулся. Никого. Он уже собрался возобновить свой скорбный путь в сторону приемной, когда голос прозвучал опять, на сей раз ясно и отчетливо:
— Шшш!..
Он оглянулся сызнова. Опять никого.
— Кто-нибудь звал меня?
— Да, — откликнулся голос. — Я звал.
— Кто вы?
— Меня зовут Листячок. Листячок Божественный.
— Почему я вас не вижу? Вы что, невидимка?
— Не будь тупицей. Я перебросил тебе свой голос.
— Вот как! Откуда же?
— Повернись налево, открой дверь, проследуй до конца коридора и затем направо.
Артур подчинился и оказался у лестницы, ведущей наверх.
— А теперь что?
— Поднимись по лестнице.
— Это не запрещено?
— Послушай, я бог, и я говорю тебе — поднимись. Чего тебе еще надо?
Артур поднялся на верхний этаж, миновал короткий коридорчик и уперся в новую дверь с табличкой: «Осторожно! Дальше не ходить! Отделение 0 с биполярным режимом. Обитатели могут оказаться буйными». Артур притормозил.
— Тут сказано, чтоб я не ходил дальше.
— А я говорю тебе — не обращай внимания и иди!
— Сказано, что это опасно.
— Слушай, парень! — Голос теперь звучал раздраженно. — Опасно даже вылезать поутру из кровати. Ты смертный в отчаянной ситуации или д ошибаюсь?
— В общем, да, это так.
— Тогда входи. Я твой последний шанс, малыш. Но решать, разумеется, тебе.
Артур поколебался, вспомнил о каменоломне, скрежетнул зубами и толкнул дверь. За дверью оказался еще один длинный коридор. Голос подсказал:
— Я в самом конце. Последняя дверь налево. И Артур пошел дальше. Медленно, но пошел.
Глава 6
На вид Листячок показался Артуру то ли чуть постаревшим мальчишкой, то ли очень моложавым мужчиной. Он был невысок и мускулист, светлый шатен с рыжеватым отливом. На нем был наряд из листьев, по большей части зеленых, виноградных листьев, решил Артур, — а талия и плечи Листячка были обвиты виноградной лозой. Узкое умное лицо, большие блестящие глаза, широкий рот с тонкими губами, искривленный в улыбке.
Но еще более удивительной, чем сам Листячок, была его комната, очень напоминающая грот в лесу и по размерам многократно обширнее, чем можно бы вообразить. В обрамлении леса разместилась зеленая лужайка площадью по меньшей мере в акр, а на дальнем ее краю — романтическая пещерка, уходящая вкось под землю. У входа в пещерку стояла небольшая статуя, а перед ней алтарь. На алтаре гнила освежеванная разлагающаяся тушка какого-то зверька, и над тушкой жужжали мухи.
— Как же вам удалось втиснуть все это в одну комнату?
Листячок пожал плечами.
— Волшебством, конечно. Каждый проживающий здесь украшает свою комнату, как ему заблагорассудится.
— Мне нравится ваш алтарь, — заметил Артур.
— Хорош, не правда ли?
— И ваш костюм из листьев тоже хорош. Вы случаем не великий бог Пан?
— Этот самозванец? Нет, я не Пан. И не Вакх. И не Силен, и вообще я не из греко-римских пастушьих богов. Я Листячок, главный бог троянских скифов.
— Не припоминаю, чтобы мне доводилось читать о богах вашей группы.
— Им не повезло. Едва они возвели скромный пантеон во главе со мной, как были уничтожены все до последнего Киром Великим.
— Опять-таки не помню, чтобы читал об этом.
— То, что Кир перебил троянских скифов, — столь малозначимый для него инцидент, что историки не удосужились даже упомянуть об этом. Но мне это безусловно испортило всю музыку.
— И вам не удалось найти почитателей среди другого народа?
— Мне не выпало такого случая. Эллины ввели в мир Пана, и для другого бога веселья, развлечений, пьянства и священных безумств, подобных вашим, просто не осталось ниши. Дублирование богов — проблема не из простых. Призывают многих, а выбирают считанных.
— Печально слышать. Должно быть, это огромное разочарование.
— Еще бы нет! Мои функции похищены, почитатели уничтожены… Я поставлен в весьма незавидное положение.
— Могу себе представить. И вы подались сюда?
— И то не по своей воле. Говоря по правде, я был сослан сюда решением жюри палачей, так называемых врачей-целителей, равных мне по рангу. Асклепием и компанией. Они постановили, что я слишком возбужден и нуждаюсь в отдыхе.
— В отдыхе? От чего?
Листячок улыбнулся уничижительной улыбочкой.
— Когда был убит последний мой почитатель, я и впрямь впал в возбужденное состояние. Простое мальчишество, наряду с разочарованием от того, что я утратил свое положение в пантеоне, который обещал стать воистину первоклассным. Был, пожалуй, шанс вписаться в египетский пантеон, рядом с Амоном, Исидой и прочими. Они утверждали, что им нужен хороший бог-трюкач. Но прежде чем они пришли к окончательному решению, меня препроводили сюда. По чести, меня ссадили с вола.
— Ссадили с вола?
— По-моему, у вас это называется — сбросили с поезда.
— Горько слышать, — заявил Артур. — Прекрасно понимаю ваши чувства. Мне ведь и самому неприятностей не занимать.
— В самом деле? Расскажи мне…
Артур поведал Листячку про золотые рудники и про то, как он вложил в них свои деньги. Начал было объяснять про игру на понижение, но Листячок прервал:
— Это мне понятно. Мы проделывали это еще на древней вавилонской бирже.
— Ну и вот, через несколько дней я обязан все выплатить. Задолжал уйму денег. Только чудо способно вытащить меня из беды.
— Ты хочешь, чтобы главных держателей акций перебили всех до одного?
— Да нет, не столь сурово. Видите ли, рудник, про который я рассказал, расположен в непосредственной близости к вулкану. Если бы кто-то пробил подземную стену, отделяющую рудник от озера расплавленной лавы, все было бы в порядке, и притом никто бы не пострадал.
— Никто? А те, кто покупал акции?
— В большинстве своем они рассчитывали на их падение.
— Понятно, — высказался Листячок. — Преступление без жертв, так?
— Я предпочел бы определить его не как преступление, а как изъявление божественной воли с добрыми последствиями для большинства людей.