Салман достал свой охотничий нож, щелкнул пружинкой— лезвие выскочило с легким звоном. В длинные одинокие вечера Салман теперь часто извлекал из ящика нож и рисовал в своем распаленном воображении картины убийства. Вот он закалывает Джафри. Раз... раз... А теперь Рахшиду. Бог знает, сколько раз в долгие бессонные ночи он мысленно убивал их, видел их окровавленные трупы.
Каждую ночь он придумывал новые планы мести, но утром находил их неподходящими и откладывал осуществление до следующего раза.
Примерно через неделю после происшедших событий Джафри появился у них в доме веселый, блистательный, как раз в то время, когда они пили чай. Выпятив грудь, он гордо произнес:
— С меня причитается, можете назначать день, когда нам лучше устроить кутеж.
— О, у вас сегодня удача?—кокетливо спросила Рахшида.— Что случилось?
— Сначала напои меня чашкой горячего чаю.
— Кажется, что-то необычное?
Джафри сел, откинул назад голову, потом артистическим жестом уронил ее на грудь.
— Ваш покорный слуга назначен управляющим отделом. Он будет получать две тысячи рупий в месяц. Ну, как?
Салману захотелось плюнуть ему в лицо. С какой гордостью он сообщает это! Ему не следовало так хвастать хотя бы перед Рахшидой, потому что именно она послужила ему ступенькой к этому высокому посту. Вдруг Салман подумал о своей роли. Он гораздо хуже Джафри. Жена изменяет ему на глазах, а он молчит. Его охватило чувство стыда, негодования, ненависти, презрения к самому себе.
После ухода Джафри и Рахшиды он долго сидел, обдумывая сложившееся положение. В отчаянии он решил было покончить жизнь самоубийством, полагая, что это будет наказанием для обоих. Но потом передумал, остановившись на другом плане, который начал приводить в исполнение на следующий же день.
Когда Салман положил перед Джафри заявление об уходе с работы, тог изумленно уставился на него.
— Ты увольняешься? Что это с тобой случилось?
— Я собираюсь написать еще одно заявление. Хочу просить вашей помощи. Я решил развестись со своей женой.
— Чем же я могу помочь тебе в этом?
— Я хочу, чтобы она не требовала с меня обратно приданого.
— Ты разговаривал об этом с Рахшидой? По-моему, тебе следует сначала поговорить с ней.
— Я бы просил вас поговорить с ней от моего имени.
Джафри долго сидел молча, что-то обдумывая, потом
попытался отговорить его от этого шага.
— Советую тебе не делать этого. Рахшида хорошая женщина. Неужели тебе не жалко бросать ее?
— Нет!—сухо ответил Салман. И, немного помолчав, спросил: —Так вы поговорите с Рахшидой?
— Хорошо,— неохотно согласился тот.— Но все-таки тебе не следует так поступать.
— Господин Джафри! Почему вы все время даете мне советы? Если вы получаете зарплату в две тысячи рупий, это совсем не значит, что вы умнее меня в пять раз.
Джафри не рассердился. Видя, как возбужден Салман, он решил молча проглотить эту пилюлю.
— Хорошо, хорошо. Я сегодня же поговорю с Рахши-дой.
Салман вышел из кабинета начальника и решил, что ему нет смысла сегодня работать. До позднего вечера он бродил по улицам. Дома он застал жену и Джафри. Они сидели рядом, Салман молча опустился в кресло напротив. У Рашхиды лицо было печально, она нервничала.
Воцарилась тишина. Каждый думал о чем-то своем. В комнате казалось неуютно, словно кто-то умер и они втроем сидят у тела покойника.
— Я только что поговорил с Рахшидой,— прервал затянувшееся молчание Джафри.— Ей очень больно. Я еще раз вынужден предупредить тебя, что ты совершаешь ошибку.
Рахшида сидела, низко опустив голову. По лицу ее прошла тень. Салман, ни слова не говоря, вышел в другую комнату, взял из ящика стола охотничий нож и вернулся. Увидев в его руке острый клинок, оба застыли, как зайцы перед удавом.
— Так что вы говорите, мистер Джафри?—Салман поднес нож почти к самому его носу. Тот испуганно хлопал глазами.
— Я причинил боль этой женщине?—сардонически улыбаясь, спросил Салман.— Женщине, которая волею случая стала моей женой, которую мне стыдно называть женой?! Сначала я хотел заколоть этим ножом вас обоих, думал, что только тогда успокоюсь. Вы украли мой покой, лишили меня простой человеческой радости! Вы мучили меня днем и ночью. Вы отняли у меня все! Теперь я одинокий, задавленный, сломленный человек! Вы довели меня до безумия!!
Джафри и Рахшида со страхом смотрели на него, боясь шевельнуться.
— Не бойтесь! Я вас не убью. Не стану марать руки вашей кровью, чтобы потом качаться на виселице.— После небольшой паузы он снова продолжал:—Джафри, ты сутенер, а я муж проститутки. А это вот сидит проститутка,— он указал пальцем на Рахшиду.— Но теперь я не хочу иметь с этой потаскухой ничего общего! Можешь забрать ее. Если ты это не сделаешь, то виселица меня не испугает. Ну?! Решай! Со всем этим пора кончать!
— Я согласен, я заберу Рахшиду с собой,— дрожащим голосом ответил Джафри.
Салман сам собрал все вещи Рахшиды и отнес их в машину Джафри. Они уехали.
Назавтра оформили в суде развод. Рахшида отказалась от приданого. Джафри выступал свидетелем. Вторым свидетелем был адвокат, подготовивший документы для развода.
Вернувшись домой, Салман до позднего вечера лежал на диване, не шевелясь, как мертвец. В этот день он ничего не ел, не пил. Каждая вещь в доме напоминала ему о Рахшиде, о тех счастливых днях, которые они провели здесь вместе. Ему слышался ее голос, казалось, тень ее витает над ним...
Да, он потерял ее навсегда. Все разрушено. Что же теперь ему делать? И вдруг Салман вспомнил Али Ахмада и «жаворонков». Только Али Ахмад мог помочь ему, только в рядах организации «жаворонков» он сможет наполнить свою жизнь содержанием, сделать ее полезной.
За несколько дней Салман распродал всю мебель, получил расчет на службе и холодной декабрьской ночью с небольшим чемоданом и постелью отправился на вокзал.
VI
Салман пришел в штаб-квартиру в полдень. Среди невысоких беспорядочно разбросанных домов района Гомти выделялось свежевыбеленное здание штаб-квартиры, оно словно стояло с высоко поднятой головой. Кругом бегали ребятишки, греясь в слабых лучах зимнего солнца. Женщины сидели на лавочках у порогов и громко переговаривались между собой.
Салман вошел в дом. Тишина. Он заглянул в одну дверь, в другую — никого. Пошел в библиотеку и удивленно застыл у порога. За длинным столом спиной к двери сидела, склонившись над газетой, женщина. Услышав шаги, она оглянулась. Салман изумился еще больше. Перед ним была Султана. Несколько мгновений он ошалело хлопал глазами.
— Султана?
— Да.
Султана тоже была удивлена, увидев его.
— Ты как попала сюда, Султана? — спросил Салман, подходя ближе.
— Я уже давно здесь.
— Так ты теперь тоже член этой организации?
— Да. Меня приняли месяц назад.
Она отвечала негромко, не спеша. Салман, не отрываясь, смотрел на нее — та же простота, те же скромно опущенные глаза в тени густых ресниц. Она ничуть не изменилась, была по-прежнему красива и чиста сердцем.
Салман вернулся после долгого путешествия по дорогам жизни. Дороги были тернисты, он спотыкался и падал на каждом шагу и сейчас был бесконечно рад этой встрече. Теперь они могут идти по жизни вместе, теперь у них общие цели, Султана уже не помешает его деятельности, чего он боялся раньше. Вдруг Салман вспомнил о Ниязе, и ему показалось, что кто-то встал на его пути. С замирающим сердцем он спросил:
— А где Нияз?
— Он умер несколько месяцев назад,— не глядя на него, ответила Султана.
Салман облегченно вздохнул. В это время в библиотеку вошел Али Ахмад с краснощеким мальчиком на руках. Профессор не поверил своим глазам.
— Салман, это ты?
Они крепко обнялись. Али Ахмад похлопал Салмана по спине.