Только это был не всего лишь страшный сон, а живой человек, который сейчас уже мертвый.
— Дай проверю, — Аза откинула с Бо одеяло и пощупала кровать. — Ты описался, — подвела она итог. — Вставай.
[Прошу, давай завтра.]
— Хорошо, — Аза неудовлетворенно согласилась.
Наутро в комнате оказался Кион. В другое время Бо удивился бы этому, но сейчас воспринял его появление в их доме совершенно спокойно.
— Бо?
— …
Равнодушным взглядом Бо уставился на гостя. Кион несмело топтался двери.
— Мне твоя мама все рассказала…
Мама?
[Мама, мама, мама...]
Это он про Азу, да. Точно, и Кион вроде как его друг.
— В общем, — он замялся. — Меня попросили отвести тебя помыться.
Ах, вот в чем дело. Бо даже не пошевелился. Кион осторожно прошел в комнату и сел рядом на кровать.
— От тебя воняет, — поделился он.
[Потому что я плохой человек.]
— Слушай, Бо, я встречал такое же, как и у тебя, — осторожно начал Кион, очевидно, свою проповедь. — У моего отца такое бывает. Я думаю, это из-за смерти мамы. А виноват в этом я. Один раз он сказал мне об этом. Потом он извинился, но... он уже это сказал. В общем, я тебя понимаю.
— Меня стошнило на отрубленную голову торговца, – хрипло поделился Бо. — Это было у него на глазах и во рту. Мы покупали у него одежду.
Кион приложил руку ко рту, дернувшись от рвотного позыва. Бо закрыл глаза. Теперь то он от него отвяжется.
— Бо, знаешь, что делают с больными их близкие?
— ?
— Они помогают им насилу!
Одеяло вдруг слетело с Бо и крепкая рука друга оказалась на его запястье. Странно, чувство «дзыы» на него не реагирует.
— Пойдем мыться и чистить зубы!
Похоже, проще будет сделать то, о чем он просит.
Бо еле двигал во рту зубной щеткой, пока Кион яростно драил его тело мочалкой. Он даже почувствовал боль. Кажется, Киону самому это не нравилось, и он хотел поскорее с этим покончить. Бо хотелось того же.
— А теперь мой там, — наконец вручил ему мыло покрасневший, как рак Кион. Бо, жуя щетку, непонимающе уставился на него. Там это где? Кажется, его и без того отдраили с ног до головы.
— Мой своего дружка, — скривился Кион. — Уж к нему я точно не притронусь ни за что.
Хм, точно, у Бо есть то, что не давало как-то ему ни на секунду о себе забыть, а теперь будто исчезло. Словно в детстве, Бо поелозил там рукой и на этом было окончено. Кион помог ему натянуть майку и заставил одеть трусы.
В комнате, Кион уселся возле уже чистого Бо и неуверенно обнял его за плечи.
— Если хочешь поплакать...
Бо покачал головой. Он хотел бы вечно плакать, но не мог. Для этого действия возникла какая-то преграда, которую он не мог преодолеть. Оставалось только ощущать эти тяжелые приливы и отливы внутри себя. С ним никогда такого не было. Впрочем, никогда еще для него не становились настолько близкими люди, как Сиов, и не исчезали после этого. В тот день Бо посетили две смерти. Одну символизировала отрубленная голова торговца, другую — растворяющаяся в дожде фигура Сиов. Это был двухкратный удар по нему. Полное поражение.
Кион ушел, и Бо опять улегся на бок. Затем на него долго смотрела Аза, будто борясь с чем-то внутри. Бо даже почти стало интересно, о чем она думает. Наверное, решение, которое она пыталась принять слишком сложное для нее. Бо понадеялся, что она не собирается тащить его к какому-нибудь врачу. Иначе, придется даже ругаться. А он этого не хочет. Не хочется никаких эмоций. Кажется, там, на торговой площади ежеярмарки он испытал все, что можно испытать, и получил передозировку.
Аза ушла. Теперь можно и поспать. Режим Бо вновь стал хаотичным, как в младенчестве. Он спал когда хотел и ел когда хотел. А теперь вот стал еще и справляться прямо под себя. Наверное, с этим следовало бы что-то сделать. Но он лучше поспит.
Ему снова приснилась голова. Но затем что-то большое и теплое вытеснило ее за пределы его сознания. Невидимы руки обхватили его и гладили по голове.
Дзззз!
Дзз!
Дз!
Отвечал на это вторжение Бо, но затем отдался этим рукам и тепло стало проникать внутрь него. Бо вдруг ощутил, что камень, застрявший в его груди, стал таять и выбираться наружу в виде жидкости из глаз. Чем теплее становилось ему, тем больше боли выходило наружу, будто ее вытесняло это...
Молоко.
Бо открыл глаза. Он увидел верхнюю часть белоснежной груди и грустное лицо Эни с мокрыми следами на щеках. Его собственный рот был заткнут ее соском, и он его сосал. Молоко. На вкус почти такое же, как и всегда, только слегка соленое, от того, что смешивалось с его собственными слезами.