- Прежде чем что-либо подписать, я прочитаю это. Если вы хотите публичный скандал, дядя, вы его получите. Что вы мне там говорили насчёт монастыря? Пожалуй, я склонна рассмотреть и это предложение. Только учтите, что в таком случае вам не поможет дружба с господином де Гольцем: вам придётся официально отчитаться обо всех моих наследственных делах. Я, дорогой дядюшка, слабо верю, что матерь наша Святая Церковь, что-нибудь упустит в перечне моего наследства, – говорила я нарочито громко, так, чтобы слова мои были слышны всем присутствующим.
К этому моменту я готовилась давно, так как понимала, что дядюшка не просто мутит с наследством, как опекун, но собирается замести следы своего жульничества этим самым браком. По сути, ему моя свадьба нужна значительно больше, чем мне.
Ситуация была максимально скандальная, и багровый дядя, сипло хватающий ртом воздух и держащийся за сердце, кажется, вовсе и не притворялся. Оба свидетеля стояли столбами возле стола, но при этом на лицах их не было никакого уныния, а цвело нездоровое любопытство и интерес к скандалу. Они переглядывались между собой и тут же снова переводили взгляд на нас, боясь упустить даже мельчайшую деталь конфликта.
Опекун моего мужа был лишь чуть менее багровым, чем дядюшка, и точно также сипел, хватаясь за сердце и жалуясь сонному законнику:
- Мыслимое ли дело?! Да в моё время за такое не то что в монастырь! Плетьми бы на площади посекли! А сейчас что же?! Никакой управы?!
Законник, с вялым любопытством наблюдающий этот зверинец, несколько нудновато произнес:
- А что такого страшного случится, господа, если девица прочитает документы? Все законы и условия сторон соблюдены, приданое юной баронетты четко расписано, подпись ее будущего супруга уже стоит… Так пусть молодая госпожа прочитает и убедится, что всё в порядке.
Слегка успокоенный словами законника дядя начал было вспоминать о моей неблагодарности и обещать мне всевозможные кары, но я перебила его одной фразой:
- Чем дольше я не возьмусь за чтение, тем дольше мы ничего не подпишем.
Тут законник позвонил в колокольчик и приказал заглянувшему секретарю:
- Принесите нам по бокалу вина, Форенц.
Свидетели подтащили стулья к столу и принялись “успокаивать” себе нервы вином, недовольно косясь на меня. А я углубилась в документы.
Глава 11
Ничего особо хорошего в бумагах я не вычитала. Зовут меня Эльза Мария Анна фон Зальц и мне полных пятнадцать лет. Приданое за мной было обозначено достаточно нищенское: тот самый дом, где я сейчас живу, некоторое количество мебели, ровно то, которое находилось сейчас в доме. И скромный список одежды, большая часть которой лежала у меня в сундуке. Не хватало только какой-то шали.
Зато к бумагам прилагался прелестный документ, регулирующий долю Гельмуту фон Ройтенфельда, выделенную из моего наследства в благодарность за опеку и проведенную брачную сделку. На мой взгляд, доля эта была неприлично велика: загородное поместье семьи фон Зальц. Особо интересно было то, что никаких уточнений о размерах поместья, о землях, доме или мебели записано не было.
Я внимательно посмотрела на дядюшку, ухмыльнулась и спросила:
- А может, мне всё же стоит отправиться в монастырь? Что скажете, дядюшка?
Серьёзного страха сейчас я не испытывала: понимала, что или я получу что-то бонусом, или же дядюшке придётся отдать в качестве вклада в монастырь всё, что я унаследовала. Пусть я и не была спецом в истории, но прекрасно понимала: любой монастырь – только часть церковной системы, и потому проверять достоверность документов и размеры моего наследства будут вполне себе нормальные местные юристы.
Сонный законник стал менее сонным и несколько нервно попросил и свидетелей, и брюзжащего себе под нос господина фон Гольца подождать в приемной. А дальше началась вполне себе вменяемая торговля.
Периодически дядюшка орал, топал ногами и брызгал слюной. Но господин Берхарт утихомиривал его гнев буквально одной фразой и продолжал разворачивать передо мной дополнительные документы, объясняющие мне, что именно я получила в наследство.