Из-за закрытой двери репетиционного зала доносились звуки суперсовременной музыки, солирующая партия в которой принадлежала ударным инструментам. Стив осторожно толкнул дверь и вошел. Энни не заметила его вторжения, она была целиком поглощена танцем. Казалось, каждая клеточка ее тела реагировала на жесткий ритм и подчинялась ему. Пируэты переходили в легкие, изящные прыжки, развевающиеся волосы не поспевали за поворотами головы.
Стараясь не выдать себя, Стив осторожно перекинул пиджак через поручень балетного станка, прислонился к стене и стал наблюдать за танцем. Но Энни увидела в зеркале его отражение, резко остановилась и молча уставилась на непрошеного гостя. Потом отошла в сторону, взяла полотенце и старательно вытерла влажное лицо. Отдышавшись, снова посмотрела на Стива. Тот заставил себя улыбнуться. Но ответной улыбки не последовало. Энни обернула полотенце вокруг шеи и, профессионально выпрямив спину, подошла к нему.
— Что вы здесь делаете? — довольно резко спросила она.
Стив почувствовал, как у него в жилах закипает кровь. Но попытался справиться с собой и, продолжая стоять прислонившись к стене, ответил по возможности спокойно:
— Я просто не могу вас долго не видеть, Энни.
— Это ужасно, Стив! — воскликнула она. — Просто ужасно!
Ее лицо, шея, плечи, казалось, пылали. Это был ее мир, мир, для которого она была создана. И вот перед ней неожиданно возник человек, который пытается вырвать ее из этого мира! Энни смотрела на Стива глазами, полными самого откровенного бешенства.
— Ради Бога, не сердитесь, Энни! — воскликнул Стив, отделившись наконец от стены и сделав полшага вперед. — Я пришел не для того, чтобы причинить вам какую-нибудь неприятность или обидеть!
— Я не могу разрываться на части, Стив, — зло ответила Энни. — И уже говорила вам об этом. Сейчас мое время принадлежит танцу. И ничему больше. Вы настаивали на том, чтобы мы встретились сегодня вечером. Я согласилась. Так дайте же мне возможность до конца использовать свое время! Имею я на это право? Хотя бы в перерыве между нашими свиданиями?
Стив почувствовал, что должен быть до конца откровенным.
— Все это я отлично понимаю умом, Энни. Но физически просто не могу с собой справиться! — Он сделал еще шаг и обнял ее, почувствовав под ладонями разгоряченное, влажное от пота, ускользающее и дрожащее тело. — Бешеный танец… — невнятно пробормотал Стив. — Эта музыка… и столько секса…
— То был свадебный танец из «Бубенцов».
Энни глубоко вздохнула и вдруг обняла Стива за шею. Ее пальцы утонули в его густых волосах. А губы жадно впились в его рот… Стив усилием воли первым закончил поцелуй. Потому что не мог больше бороться с собой. Всю эту неделю его мучило непреодолимое желание, порой переходившее в почти физическую боль. Скорее, именно она, а не духота, лишила его сна минувшей ночью.
Во время этого страстного поцелуя бедра Стива прижались к ее. Что чуть было не довело его до оргазма… Он мягко отстранился. А Энни с силой уперлась обеими руками ему в грудь и резко оттолкнула.
— Я всегда бываю такой сразу после танца! — холодно сказала она. — Теперь, надеюсь, вы понимаете, как со мной трудно? И что вся моя жизнь — здесь, в этой студии, в танце!
— Последнему не могу поверить, Энни! Вы же хотите меня!
— Пусть так! Я действительно вас хочу. Откровенно говоря, когда танцевала этот эротический танец, думала о вас. А увидев вас, хоть и рассердилась, почувствовала непреодолимое желание поцеловать!
— Наверное, по той же причине и я оказался здесь. Вышел из своего офиса на ланч, а ноги сами принесли меня сюда… Кстати, вы уже поели?
— Да. Чуть раньше. Вместе с Джони.
— Я встретил внизу Джони. Внешне она — полная противоположность вам.
— Но мы близкие подруги, Стив. И еще детьми выдумали для себя парный танец, который назвали «Свет и тени».
— Вы обе всю жизнь танцевали?
Энни кивнула и улыбнулась Стиву самой обворожительной улыбкой. Он ответил тем же. А увидев, что она расслабилась, сам почувствовал облегчение.
— Черт побери, Энни, танцуете вы просто великолепно!
— Неужели вам понравилось?
— Очень. Вы танцевали так, будто целиком отдаетесь любовной страсти.