— А я всегда о тебе думаю. — Черты его лица, заостренные мыслями о смерти, смягчились от обиды.
Андрена устало засмеялась.
— Конечно, — ответила она — Откуда столько трагизма?
— Просто сейчас, когда я закрываю глаза, я вижу, как Брад бредет по улицам. Он похож на зомби. Странно, правда?
— Ты вечно выдумываешь всякие кошмарики. Хватит. Давай спать, а?
— Брад напуган. Нельзя все-таки пугать невинных. Наверное, это меня и гложет.
— Джимми, это сплошная мелодрама, — умоляюще сказала Андрена. — Спи, наконец! — Она погладила его ногу. — Расслабься, малыш. Тс-с.
Джим закрыл глаза, наслаждаясь ее прикосновениями. Он тут же увидел Брада, увидел широко раскрытый рот, услышал его крик: «А-А-АД»!
«Идиот. Это же глупо», — подумал адвокат.
— И почему нам обязательно надо кому-то угрожать?
— А? — пробормотала в полусне Андрена.
— Картинками ада. Надо как следует напугать ими людей. А без угрозы проклятия люди не могут жить правильно? Да что с нами такое? Мы и в самом деле должны жить честно или все это одна большая ложь? Обман. Религия убеждает нас в том, что мы должны вести жизнь праведную, а люди говорят, что больше не верят в Бога, а все равно совершают добрые дела. Почему? Во что-то же они верят. Иначе зачем им поступать хорошо?
Он поглядел в спину жене. Джим прижался к теплому телу, он до сих пор удивлялся тому, как его линии подходят к ее линиям.
— Спи, — прошептал он, позабыв о своих метаниях. — Помнишь стихи: «Как только в раннем детстве спят»? — Джим мягко тронул жену за плечо, но она не ответила. — Кто это написал? Кто-то из русских?
Андрена довольно замычала.
Джим выгнулся, чтобы оглянуться на темный квадрат окна у него за плечами. Жалко, что тяжелые синие шторы плотно сдвинуты. Ему хотелось увидеть огни города. Издалека, с такой высоты, они казались волшебными. Столько света. Без этих огоньков все окрестности погружались бы по ночам в непроглядную тьму. Джим снова подумал о пугающих картинках ада. Разве можно вбивать их в детские головки? Сердце забилось чаще. Нет, это неправильно. Брад решил, что город — это ад. А он совсем не ад.
«Как парень далек от истины», — подумал Джим.
В душе он жалел Брада, ведь тот искренне верил басням, которым его научил отец.
* * *— Знаешь что?
Голос казался хрупким и далеким, вот-вот сломается.
Брад быстро сел и прислушался. Он напрягал зрение, будто старался увидеть звук, но тщетно. Никаких признаков жизни, ничего похожего даже на видимые иногда потоки воздуха, когда ветер несет с собой хлопья снега. Никакие контуры не проступали в темноте. Только этот сильный запах, который Брад помнил по сараю на ферме, и абсолютная тьма.
Через некоторое время в тишине снова раздался слабый, неуверенный голос:
— Я не знаю, где я… — Нервный взрыв неразборчивых слов. — Где я? Где?
Брад встал и пошел сквозь черноту. Ему показалось, будто его тело плывет по направлению к голосу.
— Я жив? — взволнованно спрашивали где-то, в воздухе разливался смертный ужас — Прошу вас. Кто-нибудь. Ответьте. Я жив?
Брад прислушивался.
— О Боже! Не надо так со мной. Прошу Тебя, Господи! Ты просто прячешься. Это шутка. Это Ты скорчился там в углу? По-моему…
Брад продвигался вперед, пока не подобрался к голосу вплотную. Прутья вдавились в грудь. Руки вцепились в железо. Прохладные. Не пройти.
— Боже правый! — взмолился голос. — Если только есть на свете Бог. Я знаю, Он есть. Сейчас. Я знаю, должен быть. Неужели это конец, вот так оно все кончится? Я здесь, а вокруг ничего. Нет, не может быть. Я обещаю. Обещаю. Обещаю. Просто… Обещаю.
Брад старался угадать, кто этот человек. И почему ему так отчаянно потребовался Господь Бог.
— Здравствуйте, — застенчиво поздоровался он.
— Кто там? — Голос свернулся клубком и словно возвратился в тело.
Брад подумал о своем имени, о своем новом имени. Он больше не знал точно, кто он такой. Его превратили в кого-то другого.
— Никто, — ответил он.
— О господи, прошу вас, просто скажите, я жив?
Брад не понял вопроса. Он ждал, пока голос заговорит снова.
— Это наверное… — Голос замолчал. Брад услышал, как кто-то медленно двигается в темноте, как шаркают ноги по бетонному полу. — Это… Я в камере, в тюрьме. — Голос захлебнулся в экстазе. — Я жив. Ну скажите же, ведь жив? Вы. Кто вы такой? Вы, Никто! — Голос яростно взвыл: — НИКТО!
Брад провел пальцами по прутьям. В голосе звучало такое волнение, что Брад почти понял, что он говорит. Ощущение разливалось в воздухе, но, к своему стыду, удержать это понимание Брад не мог.